Представь начало. Еще не было земли. Еще материя не отражала свет вселенский. Но, как сейчас, заполнена Вселенная была энергий разных множеством великим. Энергий сущности живые во тьме и мыслили, во тьме творили. Не нужен свет им внешний был. Внутри себя, себе они светили. И в каждой было все -- и мысль, и чувства, и энергия стремленья. Но все ж отличия меж ними были. У каждого одна над всем другим энергия преобладала.
Как и сейчас, есть во Вселенной сущность разрушенья и сущность, созидающая жизнь. И множество оттенков разных, похожих на людские чувства, были у других. Между собой никак вселенские те сущности соприкасаться не могли. Внутри у каждой сущности энергий множество то вялое, то вдруг молниеносное
движенье создавало. Внутри себя собой содеянное, собою тут же и уничтожало. Пульсация их космос не меняла, она никем не видима была, и каждая считала, что одна она в пространстве. Одна!
Неясность своего предназначенья им не давала сделать не гибнущим творенье то, что может удовлетворенье принести. Вот потому в безвременьи, в бескрайности пульсация была, но не было всеобщего движенья.
И вдруг как импульсом коснулось всех общенье! Одновременно всех, вселенной необъятной. То среди комплексов энергий тех живых один вдруг озарил других. Был стар тот комплекс или очень юн, нельзя сказать обычными словами. Из вакуума он возник или из искр всего, о чем помыслить можно, неважно это.
Тот комплекс очень сильно походил на человека! На человека, что живет сегодня! Подобен был его второму "я". Не материальному, но вечному, святому. Энергии стремлений и его мечты живые впервые слегка касаться стали всех сущих во Вселенной. И он один так пылок был, что все привел в движенье ощущенья. Общенья звуки впервые прозвучали во Вселенной. И если б звуки первые на современные слова перевести, то смысл вопросов и ответов почувствовали мы. Со всех сторон Вселенной необъятной один вопрос
произносимый всеми, стремился к одному Ему:
-- Чего так пылко ты желаешь? -- вопрошали все. А он в ответ,
уверенный в своей мечте:
-- Совместного творения и радости для всех от созерцания его.
-- Что радость может принести для всех?
-- Рожденье!
-- Чего рожденье? Самодостаточность имеется у каждого давно.
-- Рожденье, в котором частички будут заключены всего!
-- В одном как можно воссоединить все разрушающее и созидающее все?
-- Противоположные энергии, сначала сбалансировав в себе!
-- Кому подобное по силам?
-- Мне.
-- Но есть энергия сомненья. Сомненье посетит тебя и уничтожит, на мелкие частички разорвут тебя всего энергий разных множество. Противоположности в едином удержать никто не сможет.
-- Энергия уверенности тоже есть. Уверенность, сомненье, когда равны, помогут точности и красоте для будущего сотворенья.
-- Как сам себя назвать ты можешь?
-- Я Бог. В себя частички ваших всех энергий я принять смогу. Я устою! Я сотворю! Для всей Вселенной радость принесет творенье!
Со всей Вселенной, все сущности одновременно, в одного Его своих энергий выпустили сонмы. И каждая над всем преобладать стремилась, чтоб в новом лишь она верховной воплотилась.
Так началась великая борьба энергий всех вселенских. Нет времени величины, объема меры нет, чтоб охарактеризовать масштабы той борьбы. Спокойствие настало лишь тогда, когда всех осознанье посетило: ничто не сможет выше и сильнее быть одной энергии вселенской -- энергии Божественной мечты.
Бог обладал энергией мечты. Он все в себе смог воспринять, все сбалансировать и усмирить и стал творить. Еще в себе творить. Еще в себе творенья будущие сотворяя, лелеял каждую деталь со скоростью, которой нет определенья, продумывал взаимосвязь со всем для каждого творенья. Он делал все один. Один во тьме Вселенной необъятной. Один в себе энергий всех вселенских ускорял движенье. Неведомость исхода всех пугала и удалила от Создателя на расстоянье. Создатель в вакууме оказался. И вакуум тот
расширялся.
Был холод омертвления. Испуг и отчуждение вокруг, 0н один прекрасные рассветы уж видел, и пенье слышал птиц, и аромат цветенья. Он своей пылкою мечтой один творил прекрасные творенья.
-- Остановись, -- Ему твердили, -- ты в вакууме, ты сейчас взорвешься! Как держишь ты энергии в себе? Ничто не помогает тебе сжаться, теперь удел твой только разорваться. Но если есть мгновенье у тебя,
остановись! Тихонько распусти энергии творящие свои.
А он в ответ:
-- Мои мечты! Их не предам! Для них я буду продолжать сжиматься и ускорять энергии свои. Мои мечты! В них по траве, среди цветов, я вижу, -- торопыжка бежит муравей. И орлица на взлете дерзком обучает летать сыновей.
Неведомой энергией своей Бог ускорял в себе движение энергии Вселенной всей. В Душе Его их в зернышко сжимало вдохновенье.
И вдруг Он ощутил прикосновенье. Со всех сторон, повсюду, обожгло оно Его неведомой энергией, и сразу отстранилось, своим теплом на расстояньи согревая, какой-то новой силой наполняя. И все, что было вакуумом, засветилось вдруг. И звуки новые услышала Вселенная, когда спросил с восторгом нежным Бог:
-- Кто ты? Энергия, какая?
В ответ услышал музыки слова:
-- Энергия любви и вдохновенья я.
-- Во мне частичка есть твоя. Энергии презренье, ненависть и злобу сдержать одна способной оказалась она.
-- Ты Бог, твоя энергия -- души твоей мечта в гармонию все привести смогла. И если помогла моя частичка ей, то выслушай меня, о Бог, и мне помочь сумей.
-- Что хочешь? Зачем коснулась ты меня всей силой своего огня?
-- Я поняла, что я любовь. Я не могу частичкой... Твоей Душе хочу отдаться вся. Я знаю, чтоб не нарушилась гармония добра и зла, всю меня не впустишь Ты. Но я вокруг тебя заполню вакуум собою. Согрею все внутри, вокруг тебя. Вселенский холод, мгла к тебе не прикоснутся.
-- Что происходит? Что? Еще сильней ты засветилась!
-- Я не сама. Это твоя энергия! Твоя душа! Она лишь мною отразилась. И в навь твою свет отраженный возвращается.
Отчаянный и устремленный, воскликнул Бог, Любовью вдохновленный:
-- Все ускоряется. Бушует все во мне. О, как прекрасно вдохновенье! Так пусть же сбудутся в любви светящейся мечты моей творенья!
Впервые появление тебя Земля! Ядром Вселенной всей и центром для всего возникла зримая планета
-- Земля! Вокруг вдруг стали зримы звезды, солнце и луна. Невидимый творящий свет, с Земли идущий, в них отражение нашел свое.
Впервые во Вселенной план новый бытия явился! Материальный план, и он светился. Никто, ничто от мига появления Земли зримой материей не обладал, Земля со всем, что во Вселенной, соприкасалась, но и сама собой была. Самодостаточным творением она явилась. Растущее, живущее, что плавало и что летало, не умирало, в никуда не исчезало. Даже из гнили мошка получалась, а мошкарой иная жизнь питалась, в единую прекрасную все жизнь сливалось.
В недоумении и восхищении все сущности вселенские смотреть на Землю стали. Земля со всем соприкасалась, но не дано кому-то было ее коснуться. Внутри у Бога вдохновенье нарастало. И в свете, вакуум заполнившем любви. Божественная сущность очертанья свои меняла, и формы, что теперь у
человеческого тела, Божественная сущность принимала. Вне скорости, вне времени работала Божественная мысль. Во вдохновеньи, озареньи она на бесконечность всех энергий мысли обгоняла и сотворяла! Еще
одно, пока в себе, невидимое сотворенье.
Вдруг полыхнуло озаренье, и вздрогнула, как в опаленьи, новым жаром энергия любви. И в восхищеньи радостном воскликнул Бог:
-- Смотри Вселенная, смотри! Вот сын мой! Человек! Он на Земле стоит. Материален он! И в нем частички энергий всех вселенских есть. На всех он планах бытия живет. Подобие и образ он Мое, и в нем частички ваших всех энергий есть, так полюбите! Полюбите же его! Всем сущим радость сын мой принесет. Он творенье! Он рожденье! Он все из всех! Он новое создаст творенье, и претворится в бесконечность его все
повторяющееся возрожденье. Когда один, когда умножен много крат он свет незримый источая, в единое
его сливая, Вселенной будет управлять. Подарит радость жизни он всему. Я все ему отдал и в будущем помысленное тоже отдаю.
... представь себя вошедшим в сад на стыке лета и весны, и в том саду есть осени плоды. В нем существа, которых ты впервые видишь. Все вместе взором трудно охватить, когда все новое, и в каждом совершенство. Но вспомни, как впервые ты, Адам, цветок увидел, свое вниманье на цветке остановил. На маленьком совсем цветке.
Цвет васильковый, формы лепестков плавны из линий состояли. Слегка светились лепестки цветка, собою неба свет как будто отражали. И ты, Адам, к цветку подсел, творением любуясь. Но сколько б на цветок ты ни смотрел, видение цветка менялось. Лаская, ветерок покачивал на тонком стебельке цветок, и под лучами солнца шевелились лепестки, меняя угол отраженья света, полутона свои нежнейшие меняя. То трепетали лепестки на ветерке, то, как в приветствии, помахивали взору человека, то словно дирижировали музыке, в
душе звучащей. И от цветка тончайший аромат тебя обнять стремился, человека.
Могучий вдруг услышал рык Адам и встал, повернулся в сторону звучанья. В отдалении огромный лев с львицею стояли. И о себе окрестность рыком лев оповещал. Адам смотреть стал на красивый и могучий стан, густою гривою увенчанный. И лев Адама увидал, и в тот же миг могучими прыжками на человека устремился зверь, и львица от него не отставала. Игрой их мышц могучих Адам залюбовался. В трех метрах от Адама звери встали. Их человека взор ласкал, от человека нега исходила, и лев обласканный на землю в неге опустился, и львица рядышком легла, не шевелилась, чтоб не нарушить идущий к ним от
человека благодатный теплый свет.
Адам льва гриву пальцами перебирал, рассматривал и трогал когти лапы мощной, белых клыков рукой своей касался и улыбался, когда урчал лев от блаженства.
... день первый
-- Адаму было интересно все. Травинка каждая, замысловатая букашка и в поднебесье птицы и вода. Когда он речку увидал впервые, залюбовался, как, на солнышке искрясь, бежит прозрачная вода, и жизни в ней многообразие увидел. Рукой Адам притронулся к воде. Теченье руку сразу же объяло и складочки все кожи на руке ласкало, к себе его влекло. Он в воду окунулся весь, и тело сразу легче стало, его вода держала и, журча, все тело тут же обласкала. Ладонями подбросив воду вверх, он восхитился, как солнышка лучи в каждой играли капельке воды, потом те капельки теченье снова принимало. И с ощущеньем радостным Адам пил воду из реки. И до заката солнца любовался и размышлял, и вновь купался.
... Вокруг многообразие плодов, по вкусу разных, было, и ягод, и для
пищи годных трав. Но чувства голода в дни первые не испытал Адам. От воздуха
он сытым оставался...
Адам в прекраснейшем саду родился и в воздухе, что окружал его, не находилось ни одной пылинки вредоносной. В том воздухе пыльца растворена была и капельки росы чистейшей.
Цветочная пыльца и травяная, с деревьев и плодов эфиры источавшая. Из тех, что рядом были и отдаленных мест другое ветерки носили. Никак от дел великих человека тогда не отвлекали проблемы по добыче пищи. Все окружающее через воздух его питало. Создатель сделал так все изначально,
что все живое на земле в любви порыве стремилось человеку послужить, и воздух, и вода, и ветерок живительными были.
Потому мысль быстро его мчалась. За относительно
короткий срок он смог предназначение определить всему. Сто восемнадцать лет,
как один день, промчались.
тогда болезни человека не касались. Век каждой плотской клеточки его длиннее был, но если клеточка и уставала, ей отмереть было дано, то тут же новая, энергии полна, на смену старой клеточке вставала. Плоть человеческая жить могла лет столько, сколько дух его хотел, душа.
...первая встреча
Однажды, в свои сто восемнадцать лет, проснувшись с утренним рассветом, Адам весной не восхитился. И, как обычно, не встал навстречу солнечным лучам.
Заливисто в листве пел соловей над ним. На другой бок Адам перевернулся
от пенья соловья.
Пред взором с затаенным трепетом весна пространство заполняла, река журчанием воды к себе звала Адама, резвились ласточки над ним. Причудливы картины облака меняли. От трав, цветов, деревьев и кустов нежнейший аромат его объять стремился. О, как тогда Бог подивился! Среди великолепия весеннего, земного сотворенья, под синью неба сын-человек Его грустил. Его дитя любимое не в радости, а в грусти пребывало. Для отца любящего может быть печальней что-нибудь такой картины?
Сто восемнадцать лет от сотворенья отдыхавшие божественных энергий множество мгновенно пришло в движенье. Вселенная вся замирала. Такое ускоренье, невиданное ранее, блистало в ореоле энергии любви, что сущее все понимало: творенье новое замыслил Бог. Но что еще возможно сотворить после того, что на пределе вдохновенья создавалось? Никем тогда еще не понималось. А скорость мысли Бога нарастала.
Энергия любви Ему шептала:
-- Ты снова все привел во вдохновенное движенье. Энергии твои вселенские пространства обжигают. Как не взрываешься и не сгораешь сам в таком пылу? Куда стремишься ты? К чему? Я не свечусь уже тобой. Смотри, мой Бог, тобою я горю, планеты в звезды превращаю. Остановись, все лучшее тобой сотворено, у сына твоего исчезнет грусть. Остановись, о Бог!..
Не слышал Бог мольбы любви. И не внимал насмешкам сущностей вселенских. Он как ваятель молодой и пылкий движенья всех энергий ускоренье продолжал. И друг, невиданной красы зарей сверкнул по всей Вселенной необъятной, и ахнуло все сущее, и Бог сам в восхищеньи прошептал:
-- Смотри, Вселенная! Смотри! Вот дочь моя стоит среди земных творений. Как совершенны, как прекрасны все ее черты. Достойной она будет сына моего. Нет совершеннее творения ее. В ней образ и подобие мое и ваши все частички в ней, так полюбите, полюбите же ее! Она и он! Мой сын и дочь моя всем сущим радость принесут! И на всех планах бытия прекрасные вселенские миры построят!
С пригорка, по траве, росой умытой, днем праздничным в луче восхода к Адаму дева шла. Походка грациозна, строен стан, изгибы тела плавны и нежны, в оттенках кожи свет Божественной зари. Все ближе, ближе. Вот она! Перед лежащим на траве Адамом дева встала. Поправил ветерок златые пряди, открывая
лоб. Вселенная свой затаила вдох. О, как прекрасен ее лик -- твое творенье, Бог!
Адам, лежащий на траве, на ставшую с ним рядом деву лишь взглянул,
слегка зевнул и отвернулся, прикрывая веки.
Вселенские все сущности услышали тогда, нет, не слова -- услышали, как вяло в своих мыслях рассуждал Адам о новом сотвореньи Бога: "Ну, вот оно, еще одно какое-то творенье подошло. Нет ничего в нем нового, лишь на меня похожесть. Коленные суставы у лошадей и гибче, и прочней. У леопарда шкура ярче, веселей. Еще и подошло без приглашенья, а я сегодня муравьям хотел дать новое определенье".
И Ева, постояв немного близ Адама, к заводи реки пошла, на берегу присела у кустов, в воде притихшей свое разглядывая отраженье.
И зароптали сущности вселенские, в единое слилась их мысль: "Два совершенства не сумели оценить друг друга. В твореньях Бога совершенства нет".
И лишь энергия любви, одна среди вселенского роптанья, пыталась оградить собой Творца. Ее сиянье Бога окружало. Все знали -- никогда энергия любви не рассуждала. Всегда она, невидима и молчалива, в неведомых бескрайностях блуждала. Но почему сейчас, вся без остатка, так вокруг Бога воссияла? Вселенским ропотам не внемля, лишь только одного сияньем согревала и утешала:
-- Ты отдохни, Творец Великий, и вразумленье в сына своего всели. Исправить сможешь ты любые творения прекрасные свои.
В ответ Вселенная услышала слова, и через них и мудрость, и величие познала Бога:
-- Мой сын есть образ и подобие мое. Частички всех энергий в нем вселенских. Он альфа и омега. Он сотворенье! Он будущего претворенье! Отныне и во всем грядущем ни мне и никому дано не будет без его желанья менять его судьбу. Все, что захочет сам, ему воздается. Не в суете помысленное претворится. Не преклонился сын мой при виде плоти совершенства девы. Не удивился ею к удивлению Вселенной всей. Не осознал еще, но чувствами своими ощутил мой сын. Он первым ощутил -- ему чего-то не хватает. И новое
созданье -- дева -- перед ним недостающим тем не обладает. Мой сын! Мой сын своими чувствами Вселенную всю ощущает, он знает все. Вселенная чем обладает.
Вопрос Вселенную заполнил всю:
-- Чего же может не хватать тому, в ком наши все энергии имеются и все энергии твои? И Бог ответил всем:
-- Энергии любви.
И вспыхнула энергия любви:
-- Но я одна, и я твоя. Тобой одним сияю.
-- Да! Ты одна, любовь моя, -- слова в ответ Божественные прозвучали. -- Твой свет сияющий и светит, и ласкает, любовь моя. Ты -- вдохновенье. Всему способна ускоренье придавать, ты обостряешь ощущенья и ты покоя умитворенье, любовь моя. Тебя прошу, вся без остатка на землю опустись. Собой, энергией великой благодати, окутай их, детей моих.
Любви и Бога диалог прощальный озвучивал начало всей земной любви.
-- Мой Бог, -- к Творцу любовь взывала. -- Когда уйду один, невидим, навсегда, на всех живущий планах бытия, невидимым ты будешь.
-- Мой сын и дочь моя сияют пусть отныне в нави, яви, прави.
-- Мой Бог, случится вакуум вокруг тебя. И никогда к твоей Душе тепло живительное не пробьется. Без этого тепла Душа остынет.
-- Не только для меня, для сущего всего пусть то тепло с Земли сияет. Сынов и дочерей моих деяния его премножат. И вся Земля теплом любви светящейся в пространстве воссияет. Все будут чувствовать свет
благодатнейший Земли, им обогреться смогут все энергии мои.
-- Мой Бог, пред сыном, дочерью твоей открыто разных множество путей. Всех планов бытия энергии есть в них. И если хоть одна преобладает, неверным поведет путем, что сможешь сделать ты, отдавший все и видящий, как тает, как слабеет энергия, идущая с Земли. Отдавший все и видящий, как на Земле над всем энергии преобладают разрушенья. Твои творенья безжизненною коркой покрывают, забросана трава твоя камнями. Что сделаешь тогда, свободу всю отдавший сыну своему?
-- Среди камней смогу травинкой я зеленой вновь пробиться, на маленькой нетронутой лужайке цветка раскрою лепестки. Свое сумеют осознать предназначенье земные дочери, сыны мои.
-- Мой Бог, когда уйду, невидим станешь Ты всему. Случиться может так, что именем твоим через людей других энергий сущности вдруг станут говорить. Одни других себе пытаться будут люди подчинить. Твою себе в угоду, трактуя сущность, говорить: "Я говорю в угоду Богу, из всех я избран Им один, все слушайте меня". Что сможешь сделать ты тогда?
-- Днем наступающим взойду зарею. Творенья все, без исключенья, луч солнышка лаская на земле, понять поможет дочерям, сынам моим, что каждый может сам Душой своей с Душою говорить моей.
-- Мой Бог, их много будет, ты один. И для всех сущностей вселенских вожделенным станет душой людскою завладеть. Через людей над всем своей энергией лишь утвердиться. И сын заблудший твой им станет вдруг молиться.
-- Многообразию причин в тупик ведущих, в никуда, есть главное препятствие -- будет оно всему, что ложь несет преградой. Стремленье к осознанью истины есть у сынов и дочерей моих. Имеет рамки свои ложь всегда, но безгранична истина -- она одна, всегда в Душе осознанности будет находиться у дочерей моих и сыновей!
-- О, Бог мой! Никто, ничто не в силах воспротивиться полету мысли и мечтам твоим. Они прекрасны! По их следу по воле я пойду своей. Твоих детей сияньем обогрею и вечно буду им служить. Тобой подаренное вдохновенье поможет им создать свои творенья. Лишь об одном прошу тебя, мой Бог. Позволь лишь искорку одну своей любви с тобой оставить.
Когда во мраке пребывать Тебе придется, когда лишь будет вакуум вокруг, когда забвение и свет земли ослабевает, пусть искорка, хотя б одна лишь искорка любви моей тебе своим мерцанием сияет.
Когда б сегодня живущий человек на небо смог взглянуть, что было над Землей тогда, пред взором глаз его великое видение предстало. Вселенский свет -- энергия любви, кометой сжавшись, к земле спешила и озаряла на своем пути еще безжизненных планет тела и зажигала звезды над Землею. К Земле! Все ближе, ближе. Вот она. И, вдруг, над самою Землею остановилось, задрожало сияние любви. Вдали, среди горящих звезд одна, всех меньшая звезда живой казалась. Она вослед любви сиянию к земле спешила.
И поняла Любовь, от Бога искорка последняя ее, и та к Земле за нею устремлялась.
-- Мой Бог, - сияние Любви шептало, -- но почему? Разгадки нет во мне. Но почему? Ты даже искорку одну мою с собою рядом не оставил?
Словам Любви, из тьмы вселенской, уже невидим никому, еще не понятый никем, Бог дал ответ. Его слова Божественные прозвучали:
-- Себе оставить, значит, недодать им -- дочерям и сыновьям моим.
-- Мой Бог!..
-- О, как прекрасна ты, Любовь, и искоркой одной.
-- Мой Бог!..
-- Спеши, Любовь моя, спеши, не рассуждая. Спеши с последней искоркой своей и обогрей всех будущих моих сынов и дочерей.
Людей земли вселенская энергия любви объяла. Вся, до последней искорки. Все было в ней. Среди Вселенной необъятной, во всех живущий планах бытия одновременно, стал человек всех сущностей сильней...
В.Мегре "Сотворение"
Как и сейчас, есть во Вселенной сущность разрушенья и сущность, созидающая жизнь. И множество оттенков разных, похожих на людские чувства, были у других. Между собой никак вселенские те сущности соприкасаться не могли. Внутри у каждой сущности энергий множество то вялое, то вдруг молниеносное
движенье создавало. Внутри себя собой содеянное, собою тут же и уничтожало. Пульсация их космос не меняла, она никем не видима была, и каждая считала, что одна она в пространстве. Одна!
Неясность своего предназначенья им не давала сделать не гибнущим творенье то, что может удовлетворенье принести. Вот потому в безвременьи, в бескрайности пульсация была, но не было всеобщего движенья.
И вдруг как импульсом коснулось всех общенье! Одновременно всех, вселенной необъятной. То среди комплексов энергий тех живых один вдруг озарил других. Был стар тот комплекс или очень юн, нельзя сказать обычными словами. Из вакуума он возник или из искр всего, о чем помыслить можно, неважно это.
Тот комплекс очень сильно походил на человека! На человека, что живет сегодня! Подобен был его второму "я". Не материальному, но вечному, святому. Энергии стремлений и его мечты живые впервые слегка касаться стали всех сущих во Вселенной. И он один так пылок был, что все привел в движенье ощущенья. Общенья звуки впервые прозвучали во Вселенной. И если б звуки первые на современные слова перевести, то смысл вопросов и ответов почувствовали мы. Со всех сторон Вселенной необъятной один вопрос
произносимый всеми, стремился к одному Ему:
-- Чего так пылко ты желаешь? -- вопрошали все. А он в ответ,
уверенный в своей мечте:
-- Совместного творения и радости для всех от созерцания его.
-- Что радость может принести для всех?
-- Рожденье!
-- Чего рожденье? Самодостаточность имеется у каждого давно.
-- Рожденье, в котором частички будут заключены всего!
-- В одном как можно воссоединить все разрушающее и созидающее все?
-- Противоположные энергии, сначала сбалансировав в себе!
-- Кому подобное по силам?
-- Мне.
-- Но есть энергия сомненья. Сомненье посетит тебя и уничтожит, на мелкие частички разорвут тебя всего энергий разных множество. Противоположности в едином удержать никто не сможет.
-- Энергия уверенности тоже есть. Уверенность, сомненье, когда равны, помогут точности и красоте для будущего сотворенья.
-- Как сам себя назвать ты можешь?
-- Я Бог. В себя частички ваших всех энергий я принять смогу. Я устою! Я сотворю! Для всей Вселенной радость принесет творенье!
Со всей Вселенной, все сущности одновременно, в одного Его своих энергий выпустили сонмы. И каждая над всем преобладать стремилась, чтоб в новом лишь она верховной воплотилась.
Так началась великая борьба энергий всех вселенских. Нет времени величины, объема меры нет, чтоб охарактеризовать масштабы той борьбы. Спокойствие настало лишь тогда, когда всех осознанье посетило: ничто не сможет выше и сильнее быть одной энергии вселенской -- энергии Божественной мечты.
Бог обладал энергией мечты. Он все в себе смог воспринять, все сбалансировать и усмирить и стал творить. Еще в себе творить. Еще в себе творенья будущие сотворяя, лелеял каждую деталь со скоростью, которой нет определенья, продумывал взаимосвязь со всем для каждого творенья. Он делал все один. Один во тьме Вселенной необъятной. Один в себе энергий всех вселенских ускорял движенье. Неведомость исхода всех пугала и удалила от Создателя на расстоянье. Создатель в вакууме оказался. И вакуум тот
расширялся.
Был холод омертвления. Испуг и отчуждение вокруг, 0н один прекрасные рассветы уж видел, и пенье слышал птиц, и аромат цветенья. Он своей пылкою мечтой один творил прекрасные творенья.
-- Остановись, -- Ему твердили, -- ты в вакууме, ты сейчас взорвешься! Как держишь ты энергии в себе? Ничто не помогает тебе сжаться, теперь удел твой только разорваться. Но если есть мгновенье у тебя,
остановись! Тихонько распусти энергии творящие свои.
А он в ответ:
-- Мои мечты! Их не предам! Для них я буду продолжать сжиматься и ускорять энергии свои. Мои мечты! В них по траве, среди цветов, я вижу, -- торопыжка бежит муравей. И орлица на взлете дерзком обучает летать сыновей.
Неведомой энергией своей Бог ускорял в себе движение энергии Вселенной всей. В Душе Его их в зернышко сжимало вдохновенье.
И вдруг Он ощутил прикосновенье. Со всех сторон, повсюду, обожгло оно Его неведомой энергией, и сразу отстранилось, своим теплом на расстояньи согревая, какой-то новой силой наполняя. И все, что было вакуумом, засветилось вдруг. И звуки новые услышала Вселенная, когда спросил с восторгом нежным Бог:
-- Кто ты? Энергия, какая?
В ответ услышал музыки слова:
-- Энергия любви и вдохновенья я.
-- Во мне частичка есть твоя. Энергии презренье, ненависть и злобу сдержать одна способной оказалась она.
-- Ты Бог, твоя энергия -- души твоей мечта в гармонию все привести смогла. И если помогла моя частичка ей, то выслушай меня, о Бог, и мне помочь сумей.
-- Что хочешь? Зачем коснулась ты меня всей силой своего огня?
-- Я поняла, что я любовь. Я не могу частичкой... Твоей Душе хочу отдаться вся. Я знаю, чтоб не нарушилась гармония добра и зла, всю меня не впустишь Ты. Но я вокруг тебя заполню вакуум собою. Согрею все внутри, вокруг тебя. Вселенский холод, мгла к тебе не прикоснутся.
-- Что происходит? Что? Еще сильней ты засветилась!
-- Я не сама. Это твоя энергия! Твоя душа! Она лишь мною отразилась. И в навь твою свет отраженный возвращается.
Отчаянный и устремленный, воскликнул Бог, Любовью вдохновленный:
-- Все ускоряется. Бушует все во мне. О, как прекрасно вдохновенье! Так пусть же сбудутся в любви светящейся мечты моей творенья!
Впервые появление тебя Земля! Ядром Вселенной всей и центром для всего возникла зримая планета
-- Земля! Вокруг вдруг стали зримы звезды, солнце и луна. Невидимый творящий свет, с Земли идущий, в них отражение нашел свое.
Впервые во Вселенной план новый бытия явился! Материальный план, и он светился. Никто, ничто от мига появления Земли зримой материей не обладал, Земля со всем, что во Вселенной, соприкасалась, но и сама собой была. Самодостаточным творением она явилась. Растущее, живущее, что плавало и что летало, не умирало, в никуда не исчезало. Даже из гнили мошка получалась, а мошкарой иная жизнь питалась, в единую прекрасную все жизнь сливалось.
В недоумении и восхищении все сущности вселенские смотреть на Землю стали. Земля со всем соприкасалась, но не дано кому-то было ее коснуться. Внутри у Бога вдохновенье нарастало. И в свете, вакуум заполнившем любви. Божественная сущность очертанья свои меняла, и формы, что теперь у
человеческого тела, Божественная сущность принимала. Вне скорости, вне времени работала Божественная мысль. Во вдохновеньи, озареньи она на бесконечность всех энергий мысли обгоняла и сотворяла! Еще
одно, пока в себе, невидимое сотворенье.
Вдруг полыхнуло озаренье, и вздрогнула, как в опаленьи, новым жаром энергия любви. И в восхищеньи радостном воскликнул Бог:
-- Смотри Вселенная, смотри! Вот сын мой! Человек! Он на Земле стоит. Материален он! И в нем частички энергий всех вселенских есть. На всех он планах бытия живет. Подобие и образ он Мое, и в нем частички ваших всех энергий есть, так полюбите! Полюбите же его! Всем сущим радость сын мой принесет. Он творенье! Он рожденье! Он все из всех! Он новое создаст творенье, и претворится в бесконечность его все
повторяющееся возрожденье. Когда один, когда умножен много крат он свет незримый источая, в единое
его сливая, Вселенной будет управлять. Подарит радость жизни он всему. Я все ему отдал и в будущем помысленное тоже отдаю.
... представь себя вошедшим в сад на стыке лета и весны, и в том саду есть осени плоды. В нем существа, которых ты впервые видишь. Все вместе взором трудно охватить, когда все новое, и в каждом совершенство. Но вспомни, как впервые ты, Адам, цветок увидел, свое вниманье на цветке остановил. На маленьком совсем цветке.
Цвет васильковый, формы лепестков плавны из линий состояли. Слегка светились лепестки цветка, собою неба свет как будто отражали. И ты, Адам, к цветку подсел, творением любуясь. Но сколько б на цветок ты ни смотрел, видение цветка менялось. Лаская, ветерок покачивал на тонком стебельке цветок, и под лучами солнца шевелились лепестки, меняя угол отраженья света, полутона свои нежнейшие меняя. То трепетали лепестки на ветерке, то, как в приветствии, помахивали взору человека, то словно дирижировали музыке, в
душе звучащей. И от цветка тончайший аромат тебя обнять стремился, человека.
Могучий вдруг услышал рык Адам и встал, повернулся в сторону звучанья. В отдалении огромный лев с львицею стояли. И о себе окрестность рыком лев оповещал. Адам смотреть стал на красивый и могучий стан, густою гривою увенчанный. И лев Адама увидал, и в тот же миг могучими прыжками на человека устремился зверь, и львица от него не отставала. Игрой их мышц могучих Адам залюбовался. В трех метрах от Адама звери встали. Их человека взор ласкал, от человека нега исходила, и лев обласканный на землю в неге опустился, и львица рядышком легла, не шевелилась, чтоб не нарушить идущий к ним от
человека благодатный теплый свет.
Адам льва гриву пальцами перебирал, рассматривал и трогал когти лапы мощной, белых клыков рукой своей касался и улыбался, когда урчал лев от блаженства.
... день первый
-- Адаму было интересно все. Травинка каждая, замысловатая букашка и в поднебесье птицы и вода. Когда он речку увидал впервые, залюбовался, как, на солнышке искрясь, бежит прозрачная вода, и жизни в ней многообразие увидел. Рукой Адам притронулся к воде. Теченье руку сразу же объяло и складочки все кожи на руке ласкало, к себе его влекло. Он в воду окунулся весь, и тело сразу легче стало, его вода держала и, журча, все тело тут же обласкала. Ладонями подбросив воду вверх, он восхитился, как солнышка лучи в каждой играли капельке воды, потом те капельки теченье снова принимало. И с ощущеньем радостным Адам пил воду из реки. И до заката солнца любовался и размышлял, и вновь купался.
... Вокруг многообразие плодов, по вкусу разных, было, и ягод, и для
пищи годных трав. Но чувства голода в дни первые не испытал Адам. От воздуха
он сытым оставался...
Адам в прекраснейшем саду родился и в воздухе, что окружал его, не находилось ни одной пылинки вредоносной. В том воздухе пыльца растворена была и капельки росы чистейшей.
Цветочная пыльца и травяная, с деревьев и плодов эфиры источавшая. Из тех, что рядом были и отдаленных мест другое ветерки носили. Никак от дел великих человека тогда не отвлекали проблемы по добыче пищи. Все окружающее через воздух его питало. Создатель сделал так все изначально,
что все живое на земле в любви порыве стремилось человеку послужить, и воздух, и вода, и ветерок живительными были.
Потому мысль быстро его мчалась. За относительно
короткий срок он смог предназначение определить всему. Сто восемнадцать лет,
как один день, промчались.
тогда болезни человека не касались. Век каждой плотской клеточки его длиннее был, но если клеточка и уставала, ей отмереть было дано, то тут же новая, энергии полна, на смену старой клеточке вставала. Плоть человеческая жить могла лет столько, сколько дух его хотел, душа.
...первая встреча
Однажды, в свои сто восемнадцать лет, проснувшись с утренним рассветом, Адам весной не восхитился. И, как обычно, не встал навстречу солнечным лучам.
Заливисто в листве пел соловей над ним. На другой бок Адам перевернулся
от пенья соловья.
Пред взором с затаенным трепетом весна пространство заполняла, река журчанием воды к себе звала Адама, резвились ласточки над ним. Причудливы картины облака меняли. От трав, цветов, деревьев и кустов нежнейший аромат его объять стремился. О, как тогда Бог подивился! Среди великолепия весеннего, земного сотворенья, под синью неба сын-человек Его грустил. Его дитя любимое не в радости, а в грусти пребывало. Для отца любящего может быть печальней что-нибудь такой картины?
Сто восемнадцать лет от сотворенья отдыхавшие божественных энергий множество мгновенно пришло в движенье. Вселенная вся замирала. Такое ускоренье, невиданное ранее, блистало в ореоле энергии любви, что сущее все понимало: творенье новое замыслил Бог. Но что еще возможно сотворить после того, что на пределе вдохновенья создавалось? Никем тогда еще не понималось. А скорость мысли Бога нарастала.
Энергия любви Ему шептала:
-- Ты снова все привел во вдохновенное движенье. Энергии твои вселенские пространства обжигают. Как не взрываешься и не сгораешь сам в таком пылу? Куда стремишься ты? К чему? Я не свечусь уже тобой. Смотри, мой Бог, тобою я горю, планеты в звезды превращаю. Остановись, все лучшее тобой сотворено, у сына твоего исчезнет грусть. Остановись, о Бог!..
Не слышал Бог мольбы любви. И не внимал насмешкам сущностей вселенских. Он как ваятель молодой и пылкий движенья всех энергий ускоренье продолжал. И друг, невиданной красы зарей сверкнул по всей Вселенной необъятной, и ахнуло все сущее, и Бог сам в восхищеньи прошептал:
-- Смотри, Вселенная! Смотри! Вот дочь моя стоит среди земных творений. Как совершенны, как прекрасны все ее черты. Достойной она будет сына моего. Нет совершеннее творения ее. В ней образ и подобие мое и ваши все частички в ней, так полюбите, полюбите же ее! Она и он! Мой сын и дочь моя всем сущим радость принесут! И на всех планах бытия прекрасные вселенские миры построят!
С пригорка, по траве, росой умытой, днем праздничным в луче восхода к Адаму дева шла. Походка грациозна, строен стан, изгибы тела плавны и нежны, в оттенках кожи свет Божественной зари. Все ближе, ближе. Вот она! Перед лежащим на траве Адамом дева встала. Поправил ветерок златые пряди, открывая
лоб. Вселенная свой затаила вдох. О, как прекрасен ее лик -- твое творенье, Бог!
Адам, лежащий на траве, на ставшую с ним рядом деву лишь взглянул,
слегка зевнул и отвернулся, прикрывая веки.
Вселенские все сущности услышали тогда, нет, не слова -- услышали, как вяло в своих мыслях рассуждал Адам о новом сотвореньи Бога: "Ну, вот оно, еще одно какое-то творенье подошло. Нет ничего в нем нового, лишь на меня похожесть. Коленные суставы у лошадей и гибче, и прочней. У леопарда шкура ярче, веселей. Еще и подошло без приглашенья, а я сегодня муравьям хотел дать новое определенье".
И Ева, постояв немного близ Адама, к заводи реки пошла, на берегу присела у кустов, в воде притихшей свое разглядывая отраженье.
И зароптали сущности вселенские, в единое слилась их мысль: "Два совершенства не сумели оценить друг друга. В твореньях Бога совершенства нет".
И лишь энергия любви, одна среди вселенского роптанья, пыталась оградить собой Творца. Ее сиянье Бога окружало. Все знали -- никогда энергия любви не рассуждала. Всегда она, невидима и молчалива, в неведомых бескрайностях блуждала. Но почему сейчас, вся без остатка, так вокруг Бога воссияла? Вселенским ропотам не внемля, лишь только одного сияньем согревала и утешала:
-- Ты отдохни, Творец Великий, и вразумленье в сына своего всели. Исправить сможешь ты любые творения прекрасные свои.
В ответ Вселенная услышала слова, и через них и мудрость, и величие познала Бога:
-- Мой сын есть образ и подобие мое. Частички всех энергий в нем вселенских. Он альфа и омега. Он сотворенье! Он будущего претворенье! Отныне и во всем грядущем ни мне и никому дано не будет без его желанья менять его судьбу. Все, что захочет сам, ему воздается. Не в суете помысленное претворится. Не преклонился сын мой при виде плоти совершенства девы. Не удивился ею к удивлению Вселенной всей. Не осознал еще, но чувствами своими ощутил мой сын. Он первым ощутил -- ему чего-то не хватает. И новое
созданье -- дева -- перед ним недостающим тем не обладает. Мой сын! Мой сын своими чувствами Вселенную всю ощущает, он знает все. Вселенная чем обладает.
Вопрос Вселенную заполнил всю:
-- Чего же может не хватать тому, в ком наши все энергии имеются и все энергии твои? И Бог ответил всем:
-- Энергии любви.
И вспыхнула энергия любви:
-- Но я одна, и я твоя. Тобой одним сияю.
-- Да! Ты одна, любовь моя, -- слова в ответ Божественные прозвучали. -- Твой свет сияющий и светит, и ласкает, любовь моя. Ты -- вдохновенье. Всему способна ускоренье придавать, ты обостряешь ощущенья и ты покоя умитворенье, любовь моя. Тебя прошу, вся без остатка на землю опустись. Собой, энергией великой благодати, окутай их, детей моих.
Любви и Бога диалог прощальный озвучивал начало всей земной любви.
-- Мой Бог, -- к Творцу любовь взывала. -- Когда уйду один, невидим, навсегда, на всех живущий планах бытия, невидимым ты будешь.
-- Мой сын и дочь моя сияют пусть отныне в нави, яви, прави.
-- Мой Бог, случится вакуум вокруг тебя. И никогда к твоей Душе тепло живительное не пробьется. Без этого тепла Душа остынет.
-- Не только для меня, для сущего всего пусть то тепло с Земли сияет. Сынов и дочерей моих деяния его премножат. И вся Земля теплом любви светящейся в пространстве воссияет. Все будут чувствовать свет
благодатнейший Земли, им обогреться смогут все энергии мои.
-- Мой Бог, пред сыном, дочерью твоей открыто разных множество путей. Всех планов бытия энергии есть в них. И если хоть одна преобладает, неверным поведет путем, что сможешь сделать ты, отдавший все и видящий, как тает, как слабеет энергия, идущая с Земли. Отдавший все и видящий, как на Земле над всем энергии преобладают разрушенья. Твои творенья безжизненною коркой покрывают, забросана трава твоя камнями. Что сделаешь тогда, свободу всю отдавший сыну своему?
-- Среди камней смогу травинкой я зеленой вновь пробиться, на маленькой нетронутой лужайке цветка раскрою лепестки. Свое сумеют осознать предназначенье земные дочери, сыны мои.
-- Мой Бог, когда уйду, невидим станешь Ты всему. Случиться может так, что именем твоим через людей других энергий сущности вдруг станут говорить. Одни других себе пытаться будут люди подчинить. Твою себе в угоду, трактуя сущность, говорить: "Я говорю в угоду Богу, из всех я избран Им один, все слушайте меня". Что сможешь сделать ты тогда?
-- Днем наступающим взойду зарею. Творенья все, без исключенья, луч солнышка лаская на земле, понять поможет дочерям, сынам моим, что каждый может сам Душой своей с Душою говорить моей.
-- Мой Бог, их много будет, ты один. И для всех сущностей вселенских вожделенным станет душой людскою завладеть. Через людей над всем своей энергией лишь утвердиться. И сын заблудший твой им станет вдруг молиться.
-- Многообразию причин в тупик ведущих, в никуда, есть главное препятствие -- будет оно всему, что ложь несет преградой. Стремленье к осознанью истины есть у сынов и дочерей моих. Имеет рамки свои ложь всегда, но безгранична истина -- она одна, всегда в Душе осознанности будет находиться у дочерей моих и сыновей!
-- О, Бог мой! Никто, ничто не в силах воспротивиться полету мысли и мечтам твоим. Они прекрасны! По их следу по воле я пойду своей. Твоих детей сияньем обогрею и вечно буду им служить. Тобой подаренное вдохновенье поможет им создать свои творенья. Лишь об одном прошу тебя, мой Бог. Позволь лишь искорку одну своей любви с тобой оставить.
Когда во мраке пребывать Тебе придется, когда лишь будет вакуум вокруг, когда забвение и свет земли ослабевает, пусть искорка, хотя б одна лишь искорка любви моей тебе своим мерцанием сияет.
Когда б сегодня живущий человек на небо смог взглянуть, что было над Землей тогда, пред взором глаз его великое видение предстало. Вселенский свет -- энергия любви, кометой сжавшись, к земле спешила и озаряла на своем пути еще безжизненных планет тела и зажигала звезды над Землею. К Земле! Все ближе, ближе. Вот она. И, вдруг, над самою Землею остановилось, задрожало сияние любви. Вдали, среди горящих звезд одна, всех меньшая звезда живой казалась. Она вослед любви сиянию к земле спешила.
И поняла Любовь, от Бога искорка последняя ее, и та к Земле за нею устремлялась.
-- Мой Бог, - сияние Любви шептало, -- но почему? Разгадки нет во мне. Но почему? Ты даже искорку одну мою с собою рядом не оставил?
Словам Любви, из тьмы вселенской, уже невидим никому, еще не понятый никем, Бог дал ответ. Его слова Божественные прозвучали:
-- Себе оставить, значит, недодать им -- дочерям и сыновьям моим.
-- Мой Бог!..
-- О, как прекрасна ты, Любовь, и искоркой одной.
-- Мой Бог!..
-- Спеши, Любовь моя, спеши, не рассуждая. Спеши с последней искоркой своей и обогрей всех будущих моих сынов и дочерей.
Людей земли вселенская энергия любви объяла. Вся, до последней искорки. Все было в ней. Среди Вселенной необъятной, во всех живущий планах бытия одновременно, стал человек всех сущностей сильней...
В.Мегре "Сотворение"
ниасилить.
Теперь то Вы понимаете что Система не виновата - Во всем виноваты Рептилоиды 
. Так что фиг его знает -что ЭТО? 
, 6+6+6=18 (1+8)=9 !!! Впервые обратила внимание на 9 после прочтения А.Данте "Божественной комедии", там 9 олицетворяет Девятое , кристальное небо, или Перводвигатель, Эмпирей , это было давно, и с 9 я как бы разобралась... Но оставалось впечатление, что что-то сокрыто.... Пока спустя немалое время , мне попадает на глаза источник по Пифагорейской математики, и здесь узнаю "Эннеада,9, была первым квадратом нечетного числа(3 х 3). Она ассоциировалась с ошибками и недостатками, потому что ей недостает до совершеннонго числа 10 одной единицы. Она называется числом человека, из-за девяти месяцев его эмбрионального развития. Среди ее ключевых слов - "океан" и "горизонт". потому что для древних они были безграничными. Эннеада есть безграничное число , потому что за ней ничего нет, кроме бесконечного числа 10. Она называется границей и ограничением.потому что она собирает все числа внутри себя. Она называется сферой воздуха, потому что она окружает числа,так как воздух окружает землю. Среди богов и богинь,разделяющих в большей или меньшей степени ее природу - Прометей. Вулкан, Юнона, сестра и жена Юпитера, Пан, Аглая, Титогения, Куритис,Прозерпина, Гиперион И Терпсихора (Муза). Число 9 рассматривается как зло , потому что перевернутая 6. Согласно Элевсинским Мистериям, это было число сфер, через которые сознание пробивалось при своем рождении. Из-за своего сходства по форме со сперматозоидом 9 ассоциируется с зарождением жизни". Итак. делаю вывод, получается Данте ошибается в своем видении 9 Неба? Читаю дальше, МЕТОДЫ ПОЛУЧЕНИЯ ЧИСЛОВОЙ СИЛЫ СЛОВ. "Первый шаг в получении числового значения слова состоит в возвращении его в исходный язык. Только слова греческого и еврейского происхождения м.б. успешно проанализированы этим методом. и все слова должны произноситься в древней транскрипции и полной форме. Слова и имена Ветхого Завета д.б.,следовательно, переведены снова в древнееврейские буквы, а слова Нового Завета - в греческие. Все большие числа м.б. сведены к малым числам от 1 до 10. Следовательно , все группы чисел, получающиеся из переводов имен божеств в их числовые эквивалены, имеют основание в одном из первых десяти чисел. По этой системе, в которой цифры складываются вместе, 666 - знак человека, Согласно Откровению, 144000 душ д.б. спасены. Это число становится 1+4+4+0+0+0= 9 , и эта операция доказывает. что и Зверь Вавилонский ( Эго человек ) и Число спасенных (Человечество в целом) указывают на "Человеческий символ" 9! Уважаемый mda666, хотелось бы узнать Вашего мнения. Ни на чем не настаиваю, это всего лишь аллигория.
