Вынужден, для логической целостности, продолжить разбор трудной темы философских оснований первоначального христианства во время поздней античности. Позволю себе еще трудный текст, что бы вы понимали - их идеи витали и находили воплощение не только и не столько у христиан в те времена. Речь идет о гнозисном духе времени, охватившего все области познания того времени.
Я не люблю слово синкретизм. Мы люди взрослые и понимаем, что если пять человек говорят одно и тоже, то это не значит, что все они восприняли это друг у друга. История показывает, что схожие идеи находят отражение у совершенно не имеющих друг к другу отношения групп, например даже в Пополь Вух - книге-эпосе месо-американской культуры, памятник древней индейской литературы.
Синкретизм - это понятие атеистов и материалистов. Они не могут понять и просто не знают, что первичны идеи, так же как Мир Идей реально существует и он первичен относительно нашего мира изъяна.
Мир постепенно, по мере готовности наполняется Мыслью Бога - через Энойю Света в нас, несущей соответствующие зерна Истины в наши головы и восстанавливается в Полноту. И если первые полторы сотни тысяч лет сапиенсы ели друг друга в борьбе за выживание, то затем несколько десятков тысяч лет это происходило все меньше и меньше. Хочется надеяться, что сейчас мы обойдемся хотя бы без этого.
Экзегетика – это не только учение о том, как следует понимать священный текст (развивавшееся еще в раввинистических школах последних веков до н. э.), чье подлинное начало ассоциируется обычно с именем Филона Александрийского и его концепцией истолкования Ветхого Завета, усвоенной потом христианскими богословами и распространенной ими на Новый Завет. Необходимо добавить, что экзегетика неразрывно связана с учением о Посреднике, о том, кто собственно и вещает нам. Посредник выступает одновременно и создателем текста, и дарителем ключа к его пониманию. Речь идет об иудейском, гностическом и христианском Логосе, "единородном сыне Божьем", исполнявшем посредническую функцию. Именно он является тем абсолютным "педагогом" (Климент), что гарантирует способность человека понять богодухновенный текст. Таким образом, экзегетика – не свободное истолкование, но следование за повелевающим Логосом.
Экзегетами являются и платоники. Проблема посредника-Учителя у них, правда, решается несколько иначе. Для Плутарха это – благие демоны, а также душа мира ("Об образовании души по "Тимею"); для Альбина (Алкиноя) – "боги, мыслящие живые существа" и "демоны". Посредствующая среда между человеком и истиной при этом состоит из нескольких звеньев. У Нумения это Второй и Третий Умы, у Плотина –Ум и Душа. Онтологические посредники имеют выражение в текстах различных почитаемых оракулов, а также боговдохновенных авторов типа Гомера, Пифагора, Платона, египетских жрецов.
Цели экзегетики кардинальны, ибо она должна ответить на самый главный вопрос для той эпохи.
Его можно сформулировать по Плотиновски: "Отчего получается так, что души забывают Бога, своего Отца? Почему, имея божественную природу, являясь творением и достоянием Бога, они утрачивают знания и о Боге, и о себе?". Можно сформулировать этот вопрос и в классическом "гностическом" виде: "Чем мы были и чем мы стали, где были и куда заброшены, куда идем и откуда явится искупление, что есть рождение и что – возрождение?". Можно, наконец, взять вариации на эти темы александрийских богословов: "В чем причина уклонения и падения ума?", или "откуда творение мира и падение?".
Путь к теозису и обретению подлинного бытия строится на осознании космосозидающего разрыва, отгорожения от Абсолютно Сущего. "Вброшенность" в плотский Космос может оцениваться в учениях первых веков нашей эры по-разному, но все они убеждены, что судьба и природа ушедших из Отчего Бытия частиц-душ (пневматических искр) связана с судьбой Космоса.
Анализ экзегетического метода Филона Александрийского позволяет увидеть, что в его основании лежит убеждение в интимной близости абсолютного в человеке с Божеством. Без таковой близости оказывается невозможным даже самое первичное приобщение к Логосу.
Природа Первоначала может выражаться в познавательном акте лишь апофатическим образом – таково убеждение и Климента, и Оригена, и Плотина. Различия между ними касаются одного пункта: возможно ли признать Первобожество "разумным духом", можно ли приписать ему имя "Сущего". Климент и Ориген склонны дать положительный ответ на этот вопрос. Плотин, следуя Платоновской традиции полного онтологического трансцендентализма, – отрицательный. Высшим выражением непознаваемости Начала у Климента выступает Его беспредельность. Парадоксальное для античного сознания отождествление бытийности с беспредельностью вызывается принципиальной непознаваемостью искомого объекта. Начало, обнаруживающееся в европейском критицизме как "вещь-в-себе", Плотин считает тем абсолютным, что само и создает, и указывает пределы, а, вместе с пределами, Разум. Высшим выражением апофатики Плотина является разработка им тезиса о сверхсущем и сверхумном характере Единого. Даже имя "Благо" оказывается не предикатом, раскрывающим его содержание, но всего лишь тем же самым словом, что и "Единое", только нашему "разделяющему" мышлению кажущимся особым именем.
Разбирая проблему Ума, он трактуется как Христос, Второе Лицо Троицы, Климентом и Оригеном.
И оказывается очень близкой к Плотиновой концепции всесовершенного, всеохватывающего интеллекта, "выступающего" из невыразимой высоты Единого.
Первоначало, согласно неоплатоникам, превосходит и наши познавательные способности, и само бытие. Неоплатонизм наиболее последовательно сформулировал те атрибуты Первоначала, которые присутствовали еще у досократических философов (здесь выделяются элеаты и Гераклит), в эллинизме и, даже, у Аристотеля, традиционно понимаемого в качестве "интеллектуалиста", а именно: единственность, самодостаточность, неизменность, простота, вневременность (внеисторичность), превосходство над всем сущим. Иными словами, неоплатонизм, не совпадая с другими античными школами, тем не менее достаточно адекватно передал их внутреннюю интенцию и может "представлять" языческую философию.
Тут стоит остановиться.
Мы можем заключить, что, в противоположность материалистическому заблуждению, люди, в сущности своего существа выше своих чувств, причем каким образом, мы еще едва начали понимать. Мы можем "прозреть" в мир Идей, мир Божественного Ума.
И наше единственное препятствие на этом пути — мы сами.

"Благословен тот, кто распял мир и кто не дал миру распять его". 1-я Книга Иеу