Ответ на сообщение "Вот билет на балет" пользователя Фря
Советская Сибирь, №271, 30.11.1922, четверг
ТЕАТР И МУЗЫКА
„Паяцы"
(Опера в 2 картинах с прологом,муз. Леонковалло),
Опера нанесена ровно тридцать лет тому назад (1892 г.) второстепенным итальянским композитором и сама по себе не блещет особенными музыкальными достоинствами. Изысканный меломан может не удовлетвориться её примитивными музыкальными построениями, хотя на её партитуре заметно влияние Р. Вагнеря (тесная слитность текста и музыки, формально проявляющаяся в лейт мотивах, ариозо и речитативах).
И несмотря на это „Паяцы" не забываются и не сходят со сцены.
„Хованщина" Мусоргского, в которой сочетается раскольничья Русь и эпоха Петра, может остаться непонятой на Западе, „Паяцы"—понятны каждому, умеющему слушать оперу... Основная мысль их ослепительно ясна и общий эмоциональный тон оперы воспринимается легко. А тоны неосознанной революционности скрыты в протесте паяца против дурацкого костюма, против колпака, толпы, в угоду которой он должен кривляться. Изображение прорвавшегося сквозь маску балаганщины живого чувства захватывает зрителя и огонь гнева преображает оперу до простоты общечеловеческих символов. В системе музыкального образования человека „Паяцы" должны быть первой книжкой после музыкального букваря.
В Рабочем Дворце "Паяцы" были поставлены первый раз 25 ноября, второй — 28-го в оба раза прошли с успехом, как материальным так и эстетическим. зрители не только заполнили зал, но и унесли с собой чувство удовлетворения.
Центральной, наиболее яркой фигурой среди исполнителей оказался Д. С. Мелехов (Тонио). Начиная с „Пролога", он привлек к себе симпатии слушателей и удержал их до конца. Твердая чеканка музыкальной фразы, свободный без напряженности звук, сдержанный пыл исполнения и инстинктивное чувство меры — всё это изобличает артиста-творца, обещающего в будущем дать много... Чувство артистического достоинства сопровождает его исполнение в каждый момент.
Можно было бы указать, что артистом не ясно очерчена придурковатость „себе
на уме" Тонио, но это дело художественной интерпретации артиста и не может испортить хорошей игры.
С. Д. Лебедев—дал яркий тип Канио, в начале сильного,энергчного потом стихийно-гневного. Хорошо проведены им арии I акта „Этих шуток играть со мной, поверьте, не годится" и "Смейся, паяц". Особенно одухотворенно звенел его голос во II акте во время объяснения с Коломбиной «Нет. Я не паяц». Вкладывая много чувства в игру, он иногда увлекается, может быть, больше, чем следует...
Т. А. Бабаева (Недда-Коломбина) должна была дать образ живой несколько ветренной итальянки, наполненной радостью солнца, за спиной которой незримые крылья свободной птицы. Но в I-м акте она этого не достигла. Во II-м она несколько приблизилась к этому типу, когда шаловливо-грациозно накрывала стол для Арлекина, но недостаточная сила в голосе и какой-то странный меняющийся при переходах тембр голоса не позволили ей осуществить полностью должное. Остальные исполнители были: К. А. Коршунов—Беппо (арлекин), Н.Я.
Мерцалов—Сильвио, возлюбленный Недды, Н. Г. Толстихин—крестьянин 1-й, Сосновский— крестьянин 2-й.
Об исполнении некоторых из них нельзя было составить себе мнения так как оркестр немилосердно заглушал их.
Хор опять оказался на должной высоте, т. е. дисциплинированно и уверенно звучал. Живо изображён был южный темперамент итальянской толпы с её экспансивностью и подвижностью.
Декорации исполнены хорошо. Правильно схвачен итальянский пейзаж в I акте, голубые боковые полотна наполняют сцену свежестью южного неба и гармонирует с солнечными тонами пейзажа. Любовно скомпонована постановка второго акта. Цветные фонарики придают сцене праздничный уют деревенского балаганчика. По-прежнему видна опытная рука талантливого режиссера Гречнева.
После просмотренных двух постановок „Паяцев", познакомивших нас с Мелеховым, ещё более крепнет уверенность что новониколаевцев ожидает интересная в музыкальном отношении зима.
Пред оперой был дан балет «Шопениана». О нем в другой раз.
П. К.
ТЕАТР И МУЗЫКА
„Паяцы"
(Опера в 2 картинах с прологом,муз. Леонковалло),
Опера нанесена ровно тридцать лет тому назад (1892 г.) второстепенным итальянским композитором и сама по себе не блещет особенными музыкальными достоинствами. Изысканный меломан может не удовлетвориться её примитивными музыкальными построениями, хотя на её партитуре заметно влияние Р. Вагнеря (тесная слитность текста и музыки, формально проявляющаяся в лейт мотивах, ариозо и речитативах).
И несмотря на это „Паяцы" не забываются и не сходят со сцены.
„Хованщина" Мусоргского, в которой сочетается раскольничья Русь и эпоха Петра, может остаться непонятой на Западе, „Паяцы"—понятны каждому, умеющему слушать оперу... Основная мысль их ослепительно ясна и общий эмоциональный тон оперы воспринимается легко. А тоны неосознанной революционности скрыты в протесте паяца против дурацкого костюма, против колпака, толпы, в угоду которой он должен кривляться. Изображение прорвавшегося сквозь маску балаганщины живого чувства захватывает зрителя и огонь гнева преображает оперу до простоты общечеловеческих символов. В системе музыкального образования человека „Паяцы" должны быть первой книжкой после музыкального букваря.
В Рабочем Дворце "Паяцы" были поставлены первый раз 25 ноября, второй — 28-го в оба раза прошли с успехом, как материальным так и эстетическим. зрители не только заполнили зал, но и унесли с собой чувство удовлетворения.
Центральной, наиболее яркой фигурой среди исполнителей оказался Д. С. Мелехов (Тонио). Начиная с „Пролога", он привлек к себе симпатии слушателей и удержал их до конца. Твердая чеканка музыкальной фразы, свободный без напряженности звук, сдержанный пыл исполнения и инстинктивное чувство меры — всё это изобличает артиста-творца, обещающего в будущем дать много... Чувство артистического достоинства сопровождает его исполнение в каждый момент.
Можно было бы указать, что артистом не ясно очерчена придурковатость „себе
на уме" Тонио, но это дело художественной интерпретации артиста и не может испортить хорошей игры.
С. Д. Лебедев—дал яркий тип Канио, в начале сильного,энергчного потом стихийно-гневного. Хорошо проведены им арии I акта „Этих шуток играть со мной, поверьте, не годится" и "Смейся, паяц". Особенно одухотворенно звенел его голос во II акте во время объяснения с Коломбиной «Нет. Я не паяц». Вкладывая много чувства в игру, он иногда увлекается, может быть, больше, чем следует...
Т. А. Бабаева (Недда-Коломбина) должна была дать образ живой несколько ветренной итальянки, наполненной радостью солнца, за спиной которой незримые крылья свободной птицы. Но в I-м акте она этого не достигла. Во II-м она несколько приблизилась к этому типу, когда шаловливо-грациозно накрывала стол для Арлекина, но недостаточная сила в голосе и какой-то странный меняющийся при переходах тембр голоса не позволили ей осуществить полностью должное. Остальные исполнители были: К. А. Коршунов—Беппо (арлекин), Н.Я.
Мерцалов—Сильвио, возлюбленный Недды, Н. Г. Толстихин—крестьянин 1-й, Сосновский— крестьянин 2-й.
Об исполнении некоторых из них нельзя было составить себе мнения так как оркестр немилосердно заглушал их.
Хор опять оказался на должной высоте, т. е. дисциплинированно и уверенно звучал. Живо изображён был южный темперамент итальянской толпы с её экспансивностью и подвижностью.
Декорации исполнены хорошо. Правильно схвачен итальянский пейзаж в I акте, голубые боковые полотна наполняют сцену свежестью южного неба и гармонирует с солнечными тонами пейзажа. Любовно скомпонована постановка второго акта. Цветные фонарики придают сцене праздничный уют деревенского балаганчика. По-прежнему видна опытная рука талантливого режиссера Гречнева.
После просмотренных двух постановок „Паяцев", познакомивших нас с Мелеховым, ещё более крепнет уверенность что новониколаевцев ожидает интересная в музыкальном отношении зима.
Пред оперой был дан балет «Шопениана». О нем в другой раз.
П. К.
