Фрагмент 31 (стр.340-341-342-343):
"В поисках ответа на этот вопрос воспользуемся наблюдениями
А.С.Дёмина, для нас тем более показательными, что сделаны они
вне всякой связи с Татищевым. "Летопись не содержала
литературных портретов. Летописец не выделял внешность
человека как самостоятельную категорию и не пользовался
соответствующей обобщающей терминологией", - категорически
обобщает исследователь (...).
(...) В связи с портретной галереей Татищева, где помимо описания
внешности князя речь идёт о том, что он был за человек и каким
был правителем, весьма показательно замечание Дёмина:
"Фрагментарность или дробность характеристик особенно
проявилась в несвязывании летописцем внешнего и внутреннего
у персонажей. Внешние и внутренние черты персонажей
перечислялись летописцем как равноправные, не зависящие друг от
друга качества, внешнее не связывалось причинной связью с
внутренним". Добавим от себя, что летописцы даже и в XII веке не
группировали качества человека по разрядам: в княжеских
панегириках вперемежку перечисляются черты лица и тела, храбрость,
милостыня монастырям, незлобливость, начитанность, умение
охотиться и проч.
(...) Логичность и последовательность развития мысли в татищевских
характеристиках (по сравнению со сбивчивостью аналогичных
характеристик в Ипатьевской летописи) отмечал также и Милов.
Таким образом, портреты-характеристики а "Истории" созданы по
определённому плану, неизвестному древней летописи (...).
(...) Только после Смутного времени, и даже со второй половины
1630-х годов, портреты государей становятся на Москве обычным
делом."

К о м м е н т а р и й. Если летописец XII в., как человек писатель, принадлежавший своей эпохе, не мог держать в наборе своих изобразительных средств такой приём, как словесный портрет своего персонажа, то как же смог это сделать Автор "Слова" в XIIв., т.е. преодолеть в своём сознании пропасть неведения?