Ответ на сообщение Re: "Слово о полку Игореве" и XVIII в. Графика и Слововедение. пользователя АлександрЛ
Фрагмент 12 (стр.212):
"Для чего понадобилось, предположим, Бантышу-Каменскому с Мусиным-Пушкиным (?)
затуманивать отдельные слова и выражения, давать (и даже изобретать?) резко
расходящиеся разночтения (фактические, орфографические и т. п.) в рукописи первого
издания и в Екатерининской копии, кстати сказать, остававшейся несколько десятков
лет погребенной в архиве Екатерины II? В конечном счете получалась какая-то
текстологическая головоломка, окутанная псевдонаучной тайной, в создании которой
Бантыш-Каменский (вероятный, по мнению А. Мазона, фальсификатор) с Мусиным-
Пушкиным обманывали и запутывали самих себя. Если же приписать все эти
тайнодействия одному Бантышу-Каменскому, как наиболее возможному, по догадкам
А. Мазона, мистификатору, то удивление перерастает в полнейшее недоумение."
К о м м е н т а р и й. 1. Уважаемый Н.М.Дылевский по началу рисует фантазийную картину, а потом заключает, что сообщники дошли до того в своих книжных блужданиях, что не заметили как стали "обманывать и запутывать самих себя". Н.М.Бантыш-Каменский сколько мог отнюкивался от всесильного графа и в сочинении никаких "затуманенных слов" принимать не мог. Сама же затуманенность некоторых фраз текста "Слова" может соотносится с традицией заговорных текстов, где присутствие принципиально не читаемых отрезков текста просто обязательно.
2. Екатерининская рукопись была опубликована П.П. Пекарским в 1864 г. Этот год публикации был выбран не случайно, т.к. в этом году в России отмечалось 300-летие В.Шекспира. Празднества проходили в Москве, и их подготовку проводил и осуществил всё тот же П.П.Пекарский. Только вот с обнаружением Екатерининской рукописи им было сделано всё так, что бы у обывателя сложилось впечатление случайности и непреднамеренности. Однако очевидно, что год публикации Екатерининской рукописи (1864) несёт в себе знаковую информацию о схожести таких литературных явлений как "Шекспир" и "Слово о полку Игореве".
3. А.Мазон высказывался по поводу "Слова" не мало. И многое из того, что по его инициативе попало в науку о "Слове" носит явно провокационный характер. Лично я к нему отношусь без доверия и как человеку, и как к исследователю "Слова". А.Мазон - отрицательный персонаж в науке о "Слове", но труд его по "Слову" необходимо опубликовать на русском языке ("врага надо знать в лицо").
4. Н.Н.Бантыш-Каменский и граф А.И.Мусин-Пушкинв в следственном Деле по "Слову" стоят по разные стороны баррикад.
Приложение: статья из Энциклопедии по "Слову" (СПб, 1999, т.I, стр.82 -83):
БАНТЫШ-КАМЕНСКИЙ Николай Николаевич (16(27).XII.1737, Нежин— 20.I.(1.II). 1814, Москва). Род. в семье молд. бояр, выехавших в 1711 из Молдавии в Россию вместе с господарем Дмитрием Кантемиром. Образование Б.-К. получил в нежинск. греч. школе. С 1745 до 1754 занимался в Киево-Могилянской академии, затем в моск. Славяно-греко-латинской академии. В 1755 после открытия Моск. ун-та слушал лекции по физике, математике, истории и франц. яз. В это же время перевел первый том «Истории России при Петре Великом» Вольтера.
Работая (с 1762) в моск. Архиве Коллегии иностр. дел, Б.-К. составил опись грамот новгород. и вел. князей, написал ряд исследований по истории России XVII—XVIII вв.
После переезда в 1798 в Москву А. И. Мусина-Пушкина, утратившего к этому времени своих петерб. соратников по изд. древнерус. памятников (И. Н. Болтин умер в 1792, И. П. Елагин — в 1794), знаменитый собиратель «российских древностей» обратился к содействию авторитетных моск. ученых. В первую очередь это относилось к Б.-К. и его молодому помощнику А. Ф. Малиновскому.
Бережное отношение к передаче текста памятника, исключительные познания в обл. палеографии древнерус. рукописей Б.-К. оказались необходимым для Мусина-Пушкина стимулом для обращения его в период подготовки изд. С. к помощи Б.-К.
Так как работа над примеч. к тексту С. в 1800 сравнительно с Екатерининской копией свелась в основном, как это показали А. В. Соловьев и Л. А. Дмитриев, к их редактированию, то главное внимание было уделено правке текста, которая продолжалась еще в корректуре. Мы не знаем предшествующих этапов участия Б.-К. в этом труде, но из слов издателя С., С. А. Селивановского, известно, что корректуру держали Б.-К. и Малиновский, а «граф Пушкин не имел права помарывать», т. е. править корректуру. Но можно думать, что какие-то разногласия по принципиальным вопросам передачи текста древнерус. памятника между владельцем рукописи и крупнейшим рус. археографом того времени все же остались. В рукописном библиогр. труде — своде титульных листов изд. церковной печати (ЦГАДА, ф. 182, № 793) и гражданской печати (там же, № 724) — Б.-К., воспроизведя титульный лист изд. С., на боковом поле написал: «Издание г(осподина) д(ействительного) т(айного) с(оветника) Мусина-Пушкина Алек(се)я» (там же, № 794, л. 96). Б.-К. не упомянул своего сотрудничества в изд. С., в то время как в описании др. изд., перечисленных в этом библиогр. труде, он охотно сообщал, что рукопись «издана надв(орным) сов(етником) Николаем Бантышом-Каменским». В данном контексте любопытно отметить и полное умолчание об участии Б.-К. в изд. С. в «Словаре достопамятных людей Русской земли», составленном его сыном — Дмитрием Николаевичем Б.-К., подробно сообщившим о печатных и оставшихся в рукописном виде трудах своего отца.
Во время Отеч. войны 1812 Б.-К. спас все архивные материалы, отправив их из Москвы в сундуках на подводах сначала во Владимир, а затем в Нижний Новгород. Благодаря его неутомимой деятельности сохранились ценнейшие рукописные и печатные фонды Архива Коллегии иностр. дел.
"Для чего понадобилось, предположим, Бантышу-Каменскому с Мусиным-Пушкиным (?)
затуманивать отдельные слова и выражения, давать (и даже изобретать?) резко
расходящиеся разночтения (фактические, орфографические и т. п.) в рукописи первого
издания и в Екатерининской копии, кстати сказать, остававшейся несколько десятков
лет погребенной в архиве Екатерины II? В конечном счете получалась какая-то
текстологическая головоломка, окутанная псевдонаучной тайной, в создании которой
Бантыш-Каменский (вероятный, по мнению А. Мазона, фальсификатор) с Мусиным-
Пушкиным обманывали и запутывали самих себя. Если же приписать все эти
тайнодействия одному Бантышу-Каменскому, как наиболее возможному, по догадкам
А. Мазона, мистификатору, то удивление перерастает в полнейшее недоумение."
К о м м е н т а р и й. 1. Уважаемый Н.М.Дылевский по началу рисует фантазийную картину, а потом заключает, что сообщники дошли до того в своих книжных блужданиях, что не заметили как стали "обманывать и запутывать самих себя". Н.М.Бантыш-Каменский сколько мог отнюкивался от всесильного графа и в сочинении никаких "затуманенных слов" принимать не мог. Сама же затуманенность некоторых фраз текста "Слова" может соотносится с традицией заговорных текстов, где присутствие принципиально не читаемых отрезков текста просто обязательно.
2. Екатерининская рукопись была опубликована П.П. Пекарским в 1864 г. Этот год публикации был выбран не случайно, т.к. в этом году в России отмечалось 300-летие В.Шекспира. Празднества проходили в Москве, и их подготовку проводил и осуществил всё тот же П.П.Пекарский. Только вот с обнаружением Екатерининской рукописи им было сделано всё так, что бы у обывателя сложилось впечатление случайности и непреднамеренности. Однако очевидно, что год публикации Екатерининской рукописи (1864) несёт в себе знаковую информацию о схожести таких литературных явлений как "Шекспир" и "Слово о полку Игореве".
3. А.Мазон высказывался по поводу "Слова" не мало. И многое из того, что по его инициативе попало в науку о "Слове" носит явно провокационный характер. Лично я к нему отношусь без доверия и как человеку, и как к исследователю "Слова". А.Мазон - отрицательный персонаж в науке о "Слове", но труд его по "Слову" необходимо опубликовать на русском языке ("врага надо знать в лицо").
4. Н.Н.Бантыш-Каменский и граф А.И.Мусин-Пушкинв в следственном Деле по "Слову" стоят по разные стороны баррикад.
Приложение: статья из Энциклопедии по "Слову" (СПб, 1999, т.I, стр.82 -83):
БАНТЫШ-КАМЕНСКИЙ Николай Николаевич (16(27).XII.1737, Нежин— 20.I.(1.II). 1814, Москва). Род. в семье молд. бояр, выехавших в 1711 из Молдавии в Россию вместе с господарем Дмитрием Кантемиром. Образование Б.-К. получил в нежинск. греч. школе. С 1745 до 1754 занимался в Киево-Могилянской академии, затем в моск. Славяно-греко-латинской академии. В 1755 после открытия Моск. ун-та слушал лекции по физике, математике, истории и франц. яз. В это же время перевел первый том «Истории России при Петре Великом» Вольтера.
Работая (с 1762) в моск. Архиве Коллегии иностр. дел, Б.-К. составил опись грамот новгород. и вел. князей, написал ряд исследований по истории России XVII—XVIII вв.
После переезда в 1798 в Москву А. И. Мусина-Пушкина, утратившего к этому времени своих петерб. соратников по изд. древнерус. памятников (И. Н. Болтин умер в 1792, И. П. Елагин — в 1794), знаменитый собиратель «российских древностей» обратился к содействию авторитетных моск. ученых. В первую очередь это относилось к Б.-К. и его молодому помощнику А. Ф. Малиновскому.
Бережное отношение к передаче текста памятника, исключительные познания в обл. палеографии древнерус. рукописей Б.-К. оказались необходимым для Мусина-Пушкина стимулом для обращения его в период подготовки изд. С. к помощи Б.-К.
Так как работа над примеч. к тексту С. в 1800 сравнительно с Екатерининской копией свелась в основном, как это показали А. В. Соловьев и Л. А. Дмитриев, к их редактированию, то главное внимание было уделено правке текста, которая продолжалась еще в корректуре. Мы не знаем предшествующих этапов участия Б.-К. в этом труде, но из слов издателя С., С. А. Селивановского, известно, что корректуру держали Б.-К. и Малиновский, а «граф Пушкин не имел права помарывать», т. е. править корректуру. Но можно думать, что какие-то разногласия по принципиальным вопросам передачи текста древнерус. памятника между владельцем рукописи и крупнейшим рус. археографом того времени все же остались. В рукописном библиогр. труде — своде титульных листов изд. церковной печати (ЦГАДА, ф. 182, № 793) и гражданской печати (там же, № 724) — Б.-К., воспроизведя титульный лист изд. С., на боковом поле написал: «Издание г(осподина) д(ействительного) т(айного) с(оветника) Мусина-Пушкина Алек(се)я» (там же, № 794, л. 96). Б.-К. не упомянул своего сотрудничества в изд. С., в то время как в описании др. изд., перечисленных в этом библиогр. труде, он охотно сообщал, что рукопись «издана надв(орным) сов(етником) Николаем Бантышом-Каменским». В данном контексте любопытно отметить и полное умолчание об участии Б.-К. в изд. С. в «Словаре достопамятных людей Русской земли», составленном его сыном — Дмитрием Николаевичем Б.-К., подробно сообщившим о печатных и оставшихся в рукописном виде трудах своего отца.
Во время Отеч. войны 1812 Б.-К. спас все архивные материалы, отправив их из Москвы в сундуках на подводах сначала во Владимир, а затем в Нижний Новгород. Благодаря его неутомимой деятельности сохранились ценнейшие рукописные и печатные фонды Архива Коллегии иностр. дел.
