Ответ на сообщение Re: Женщина: знак, символ, образ. пользователя АлександрЛ
Франмент 2 (стр.8-9):
"Что же оказалось? По П.П.Вяземскому, в "Слове" отражено,
или, напротив, сокрыто из этой древней мудрости очень многое,
а его автор, несомненно, был причастен к тайному сообществу.
Да и не только он. Славяне, оказывается, с незапамятных времён
тяготели к гностицизму, и эта их исконная тяга выразилась в
культе загадочной девы, владевшей тайными бытия. "Культ Девы,
под именем Танаис, от Азовского моря распространился вдоль
всего северного берега Африки... Этому распространению культа
Танаиты соответствует распространение географических имён,
принадлежащих корню RUS"."
Фрагмент 3 (стр.11-12):
"(...) но вопрос о гностических наклонностях автора "Слова о полку
Игореве" ещё не получил окончательного разрешения.
Тем не менее, предвосхищая будущие исследования, мы решимся
высказать мысль, что он будет решён отрицательно. Достоверно
известно, что всплеск интереса к оккультным наукам связан был на
Руси главным образом с "ересью жидовствующих" (конец XV -
начало XVI вв.) (...)."
К о м м е н т а р и й. Уважаемый Николай Гаврюшин продолжает прикладывать всевозможные усилия с тем, чтобы не дать возможности тексту "Слово о полку Игореве" обрести своего Автора (Авторов) в XVIII в. Но тем не менее, ниточка расследования, благодаря заметкам доценту Московской духовной академии, приводит нас в мистические сообщества конца XVIII в.
П р и л о ж е н и е. Энциклопедия "Слова..." (СПб., 1995 г., т.1, стр.267-269):
ВЯЗЕМСКИЙ Павел Петрович (2(14).VI.1820, Варшава — 29.VI.(11.VII).1888, Петербург) — сын известного литератора П. А. Вяземского. В. ок. Петерб. ун-т. С 1840 по 1856 на дипломатической службе. С 1869 чл. Археографической комиссии. В 1881—83 — начальник Главного управления по делам печати. В 1877 основал ОЛДП, президентом которого являлся до конца жизни. В. обладал значит. собр. рукописей, переданным им в ОЛДП (в 1932 его собр. вместе с основным собр. ОЛДП передано в ГПБ). В. автор ряда исследований по рус. истории, археографии и древнерус. лит-ре.
Ему принадлежат две большие работы о С. Первая из них — «Замечания на Слово о полку Игореве» была частично опубликована в 1851—53 в ВОИДР (кн. 11 и 17), а затем полностью отдельной книгой в 1875. В 1877 вышла в свет книга В. «Слово о пълку Игоревѣ. Исследование о вариантах».
В «Замечаниях» особенно ярко проявились характерные черты исслед. манеры В.: его концепции построены на шатких предположениях, лишены собственно науч. аргументации, но содержат обильный иллюстративный материал, аналогии и параллели, чаще всего весьма отдаленные, а порой и весьма произвольные. По мысли В., автор С. — человек высокой образованности и обширных знаний: он в совершенстве знает антич. лит-ру и прежде всего Гомера, знаком с антич. мифологией, с филос. и религиозными концепциями разных народов, в частности с буддизмом и зороастризмом, учением гностиков. Такой кругозор автора С., считает В., естествен, поскольку на Руси XI—XII вв., по его же предположению, образование находилось на высоком уровне, Гомер изучался в рус. школах (Отд. изд. С. 54). Кроме того, В. допускал, что автор С. опирался на богатый фонд преданий, воззрений и филос. концепций, унаследованных древними русичами еще от эпохи индоевроп. единства. С., по мнению В., не только ист. повествование и публицистич. произведение о совр. рус. действительности, автор которого стремится представить Игоря как «кандидата для защиты единства родного племени» (С. 483), но, скорее, «по самой форме изложения еще более чем по содержанию принадлежит к разряду мистических и пророческих сочинений. По своему складу оно близко подходит к прорицаниям сивилл» (С. 416 а). Отыскивая в тексте С. подтверждения своим взглядам, В. доказывает большое влияние на сюжет и образную систему памятника троянского эпоса: прилагательное «Троянь» в С. он производит от Трои (а не императора Траяна), Игоря С. будто бы именует внуком (потомком) троянцев, Дева Обида — это персонаж троянского эпоса — Елена, «вступившая на землю Троянскую для погибели сил Приама», и лебединые крылья приданы ей в С. «совершенно правильно», так как «Еврипид ... дает Елене, по отцу лебедю, прозвание лебедекрылатой» (С. 188, 190). Упоминаемого в С. Велеса В. сопоставляет с Апполоном
Пастырем (С. 136), Хорса — с Горосом, мифич. персонажем из филос. построений гностиков, «седьмой век Троянь» объясняет, исходя из генеалогии, приводимой в 20-й песне «Илиады», и т. д. Концепция В. вызвала единодушную и резкую критику: признавая исключительное трудолюбие и обширную эрудицию В., рецензенты указывали на натянутость сближений и бездоказательность выводов. При этом отмечалась также важность постановки вопроса — В. проводит С. «через область сравнительного сопоставления с положением литературного дела в остальной образованной Европе в эпоху, к которой оно принадлежит» (Мордовцев. Что мне Гекуба... С. 112). Характерно, что В. Ф. Миллер, в своей книге о С., вышедшей два года спустя после книги В., подробно обсуждавший вопрос о значении прилагательного «Троянь» и образа девы Обиды, в первом случае ограничивается лишь глухим намеком на работу В. («третьи узнают в этом имени тех троян, против которых греки сражались под Троей»), а во втором отзывается о труде В. весьма неодобрительно: «Один князь Вяземский в противоположность общепринятому мнению видит в Обиде прекрасную Елену, за которую греки бились под Троей. Не останавливаясь на этом своеобразном толковании, спросим себя, в каком значении употребил автор „Слова“ выражение обида?» (Миллер. Взгляд. С. 99—100 и 93). А. Н. Веселовский в рец. на книгу Миллера подробнейшим образом останавливается на возможности производства формы «Троянь» от названия г. Трои, но работу В., казалось бы необходимую при обсуждении этого вопроса, не упоминает (см.: Веселовский А. Н. Новый взгляд на Слово о полку Игореве // ЖМНП. 1877. Авг. С. 296). В рец. на книгу В., опубл. в ж. «Russische Revue», Веселовский положительно отзывается о стремлении автора рассматривать С. как звено в «цепи всемирной литературы», сравнивать его худ. достоинства с вершинами эпич. поэзии античности и средневековья, но в то же время оставляет за собой право не соглашаться с теми или иными «историческими и филологическими конъектурами», т. е., как и др. рецензенты, не принимает предложенных В. конкретных сопоставлений и трактовок худ. образов С. Совр. ученый Р. Пиккио также призывает сочувственно отнестись к идее исследователя; по его мнению, «несмотря на беспорядочность, с которой автор излагает материал, эта старая книга содержит много замечаний, которые должны быть вновь рассмотрены современными учеными» (Пиккио Р. Мотив Трои в «Слове о полку Игореве» // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 96).
Помимо разработки названных проблем «Замечания» содержат комм. к всему тексту С., но исслед. характер он приобретает лишь в тех случаях, когда В. полагает, что находит материал, подтверждающий его концепцию. Однако именно В. принадлежит прочтение «затвори днѣ пр(и) темнѣ березѣ» (С. 442), поддержанное Миллером, М. В. Щепкиной, В. И. Стеллецким и др. учеными.
Книга В. «Слово о пълку Игоревѣ: Исследование о вариантах» содержит характеристику палеогр. особенностей Мусин-Пушкинского списка С. Свои выводы В. строит на сопоставлении чтений Перв. изд. С. и Екатерининской копии. Полемизируя со своими предшественниками (Н. С. Тихонравовым, Е. В. Барсовым), В. датирует список С. XIV в. (С. 155—171), основывая свое утверждение как на доверии к лицам, видевшим рукопись (А. И. Ермолаеву, А. Ф. Малиновскому), так и на результатах своей реконструкции палеографии оригинала С. Книга содержит критич. (с разночтениями по Екатерининской копии) изд. текста С., причем реконструированы некоторые особенности рукописи (применение «юсов», титл, надстрочных знаков, выносных букв). Число конъектур, предложенных В., весьма ограниченно: «несоша ю» вм. «несошлю», «кония поятъ» вм. «копия поютъ», «днѣ пр(и)» вм. «Днѣпръ» и некоторые др. В. предлагает также три перестановки в тексте С. (см. Перестановки в тексте «Слова»). Несмотря на скрупулезность анализа, книга В. носит в целом тот же дилетантский характер, так как реконструкция палеографии рукописи основана на произвольном допущении о дате ее написания.
"Что же оказалось? По П.П.Вяземскому, в "Слове" отражено,
или, напротив, сокрыто из этой древней мудрости очень многое,
а его автор, несомненно, был причастен к тайному сообществу.
Да и не только он. Славяне, оказывается, с незапамятных времён
тяготели к гностицизму, и эта их исконная тяга выразилась в
культе загадочной девы, владевшей тайными бытия. "Культ Девы,
под именем Танаис, от Азовского моря распространился вдоль
всего северного берега Африки... Этому распространению культа
Танаиты соответствует распространение географических имён,
принадлежащих корню RUS"."
Фрагмент 3 (стр.11-12):
"(...) но вопрос о гностических наклонностях автора "Слова о полку
Игореве" ещё не получил окончательного разрешения.
Тем не менее, предвосхищая будущие исследования, мы решимся
высказать мысль, что он будет решён отрицательно. Достоверно
известно, что всплеск интереса к оккультным наукам связан был на
Руси главным образом с "ересью жидовствующих" (конец XV -
начало XVI вв.) (...)."
К о м м е н т а р и й. Уважаемый Николай Гаврюшин продолжает прикладывать всевозможные усилия с тем, чтобы не дать возможности тексту "Слово о полку Игореве" обрести своего Автора (Авторов) в XVIII в. Но тем не менее, ниточка расследования, благодаря заметкам доценту Московской духовной академии, приводит нас в мистические сообщества конца XVIII в.
П р и л о ж е н и е. Энциклопедия "Слова..." (СПб., 1995 г., т.1, стр.267-269):
ВЯЗЕМСКИЙ Павел Петрович (2(14).VI.1820, Варшава — 29.VI.(11.VII).1888, Петербург) — сын известного литератора П. А. Вяземского. В. ок. Петерб. ун-т. С 1840 по 1856 на дипломатической службе. С 1869 чл. Археографической комиссии. В 1881—83 — начальник Главного управления по делам печати. В 1877 основал ОЛДП, президентом которого являлся до конца жизни. В. обладал значит. собр. рукописей, переданным им в ОЛДП (в 1932 его собр. вместе с основным собр. ОЛДП передано в ГПБ). В. автор ряда исследований по рус. истории, археографии и древнерус. лит-ре.
Ему принадлежат две большие работы о С. Первая из них — «Замечания на Слово о полку Игореве» была частично опубликована в 1851—53 в ВОИДР (кн. 11 и 17), а затем полностью отдельной книгой в 1875. В 1877 вышла в свет книга В. «Слово о пълку Игоревѣ. Исследование о вариантах».
В «Замечаниях» особенно ярко проявились характерные черты исслед. манеры В.: его концепции построены на шатких предположениях, лишены собственно науч. аргументации, но содержат обильный иллюстративный материал, аналогии и параллели, чаще всего весьма отдаленные, а порой и весьма произвольные. По мысли В., автор С. — человек высокой образованности и обширных знаний: он в совершенстве знает антич. лит-ру и прежде всего Гомера, знаком с антич. мифологией, с филос. и религиозными концепциями разных народов, в частности с буддизмом и зороастризмом, учением гностиков. Такой кругозор автора С., считает В., естествен, поскольку на Руси XI—XII вв., по его же предположению, образование находилось на высоком уровне, Гомер изучался в рус. школах (Отд. изд. С. 54). Кроме того, В. допускал, что автор С. опирался на богатый фонд преданий, воззрений и филос. концепций, унаследованных древними русичами еще от эпохи индоевроп. единства. С., по мнению В., не только ист. повествование и публицистич. произведение о совр. рус. действительности, автор которого стремится представить Игоря как «кандидата для защиты единства родного племени» (С. 483), но, скорее, «по самой форме изложения еще более чем по содержанию принадлежит к разряду мистических и пророческих сочинений. По своему складу оно близко подходит к прорицаниям сивилл» (С. 416 а). Отыскивая в тексте С. подтверждения своим взглядам, В. доказывает большое влияние на сюжет и образную систему памятника троянского эпоса: прилагательное «Троянь» в С. он производит от Трои (а не императора Траяна), Игоря С. будто бы именует внуком (потомком) троянцев, Дева Обида — это персонаж троянского эпоса — Елена, «вступившая на землю Троянскую для погибели сил Приама», и лебединые крылья приданы ей в С. «совершенно правильно», так как «Еврипид ... дает Елене, по отцу лебедю, прозвание лебедекрылатой» (С. 188, 190). Упоминаемого в С. Велеса В. сопоставляет с Апполоном
Пастырем (С. 136), Хорса — с Горосом, мифич. персонажем из филос. построений гностиков, «седьмой век Троянь» объясняет, исходя из генеалогии, приводимой в 20-й песне «Илиады», и т. д. Концепция В. вызвала единодушную и резкую критику: признавая исключительное трудолюбие и обширную эрудицию В., рецензенты указывали на натянутость сближений и бездоказательность выводов. При этом отмечалась также важность постановки вопроса — В. проводит С. «через область сравнительного сопоставления с положением литературного дела в остальной образованной Европе в эпоху, к которой оно принадлежит» (Мордовцев. Что мне Гекуба... С. 112). Характерно, что В. Ф. Миллер, в своей книге о С., вышедшей два года спустя после книги В., подробно обсуждавший вопрос о значении прилагательного «Троянь» и образа девы Обиды, в первом случае ограничивается лишь глухим намеком на работу В. («третьи узнают в этом имени тех троян, против которых греки сражались под Троей»), а во втором отзывается о труде В. весьма неодобрительно: «Один князь Вяземский в противоположность общепринятому мнению видит в Обиде прекрасную Елену, за которую греки бились под Троей. Не останавливаясь на этом своеобразном толковании, спросим себя, в каком значении употребил автор „Слова“ выражение обида?» (Миллер. Взгляд. С. 99—100 и 93). А. Н. Веселовский в рец. на книгу Миллера подробнейшим образом останавливается на возможности производства формы «Троянь» от названия г. Трои, но работу В., казалось бы необходимую при обсуждении этого вопроса, не упоминает (см.: Веселовский А. Н. Новый взгляд на Слово о полку Игореве // ЖМНП. 1877. Авг. С. 296). В рец. на книгу В., опубл. в ж. «Russische Revue», Веселовский положительно отзывается о стремлении автора рассматривать С. как звено в «цепи всемирной литературы», сравнивать его худ. достоинства с вершинами эпич. поэзии античности и средневековья, но в то же время оставляет за собой право не соглашаться с теми или иными «историческими и филологическими конъектурами», т. е., как и др. рецензенты, не принимает предложенных В. конкретных сопоставлений и трактовок худ. образов С. Совр. ученый Р. Пиккио также призывает сочувственно отнестись к идее исследователя; по его мнению, «несмотря на беспорядочность, с которой автор излагает материал, эта старая книга содержит много замечаний, которые должны быть вновь рассмотрены современными учеными» (Пиккио Р. Мотив Трои в «Слове о полку Игореве» // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 96).
Помимо разработки названных проблем «Замечания» содержат комм. к всему тексту С., но исслед. характер он приобретает лишь в тех случаях, когда В. полагает, что находит материал, подтверждающий его концепцию. Однако именно В. принадлежит прочтение «затвори днѣ пр(и) темнѣ березѣ» (С. 442), поддержанное Миллером, М. В. Щепкиной, В. И. Стеллецким и др. учеными.
Книга В. «Слово о пълку Игоревѣ: Исследование о вариантах» содержит характеристику палеогр. особенностей Мусин-Пушкинского списка С. Свои выводы В. строит на сопоставлении чтений Перв. изд. С. и Екатерининской копии. Полемизируя со своими предшественниками (Н. С. Тихонравовым, Е. В. Барсовым), В. датирует список С. XIV в. (С. 155—171), основывая свое утверждение как на доверии к лицам, видевшим рукопись (А. И. Ермолаеву, А. Ф. Малиновскому), так и на результатах своей реконструкции палеографии оригинала С. Книга содержит критич. (с разночтениями по Екатерининской копии) изд. текста С., причем реконструированы некоторые особенности рукописи (применение «юсов», титл, надстрочных знаков, выносных букв). Число конъектур, предложенных В., весьма ограниченно: «несоша ю» вм. «несошлю», «кония поятъ» вм. «копия поютъ», «днѣ пр(и)» вм. «Днѣпръ» и некоторые др. В. предлагает также три перестановки в тексте С. (см. Перестановки в тексте «Слова»). Несмотря на скрупулезность анализа, книга В. носит в целом тот же дилетантский характер, так как реконструкция палеографии рукописи основана на произвольном допущении о дате ее написания.
