Ответ на сообщение Re: Женщина: знак, символ, образ. пользователя АлександрЛ

Фрагмент 2 (стр.22):
"(...) В результате, открылась картина более сложная, нежели склонны
были допускать. Татищев предстал в гораздо большей степени историком
модерным, концептуальным, новаторским, чем то предлагает
распространённый образ простоватого, но честного собирателя и
переписывателя летописей. Татищев оказался историком, наделённым
не только незаурядной интуицией, но и чувствительным к различным аспектам
текстуальной критики (хотя он своеобразно использовал свои навыки). Как ни
парадоксально, но именно вымышленные фрагменты "Истории" лучше всего
демонстрируют, насколько Татищев владел "ремеслом историка" и- похоже,
очень недурно, коль скоро многие из го выдумок до сих пор принимают за
чистую монету (...).
"История Российская" - самая большая (и судя по продолжительности - самая
успешная) мистификация в русской истории. Парадоксально, но одновременно
это и первый опыт критического писания истории, по своим техническим
возможностям, именно в мистифицированных фрагментах наиболее ярко
проявленным, намного превзошедшей своё время."

К о м м е н т а р и й. А кто подсчитывал количество ссылок на Татищева в книге первоиздателя "Слово о полку Игореве" гр. А.И.Мусина-Пушкина (М.,1800 г.) в тексте "Примечаний"? Мог ли граф А.И.Мусин-Пушкин знать или догадываться о татищевских мистификациях исторических источников, когда вводил их в ткань своей книги? Ведь гр.А.И.Мусин-Пушкин был прекрасно осведомлён в том, что пишет в своей "Истории" кн.М.М.Щербатов о Татищеве как о фантазёре.
Итак, "История" Татищева - это самая большая и продолжительная литературная мистификация в России, которая вполне могла каким-то образом повлиять на характер публикации "Слова о полку Игореве" в 1800 г.