Ответ на сообщение Re: "Слово о полку Игореве" и XVIII в. Графика и Слововедение. пользователя АлександрЛ

________________________________________________________________________
"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""
В. П. Адрианова-Перетц (Ленинград). О реалистических тенденциях в древнерусской
.................................. литературе (XI-XV вв.) .........................................
..............................(в кн.: ТОДРЛ, т.XVI, 1960 г.)....................................

Фрагмент 1 (стр.15):
"Другой пример, когда в изложение, построенное по методу «идеального
преображения жизни», врывается рассказ, обнаруживающий реалистиче
ские тенденции автора, представляет в летописи X II в. некролог-биография
Андрея Боголюбского. Составитель киевского летописного свода 1200 г.
(сохранившегося в Ипатьевской летописи под 1175 г.) построил этот не
кролог-биографию на основе двух совершенно различных по своему за
мыслу и литературному воплощению источников (...)".

Фрагмент 2 (стр.16):
"(...) Эта деталь особенно важна потому, что она
сразу разрушает проводимое в житийной части некролога сопоставление
Андрея с «братома благоумныма, святыма страстотерпцама», т. е. Бори
сом и Глебом: как известно, они не пытались сопротивляться убийцам.
Итак, первым движением князя было схватить меч. Кто мог увидеть
это движение и рассказать о нем Кузьмищу? Ведь в ложнице, как видно
из дальнейшего описания, было настолько темно, что заговорщики били
наугад, и, когда князь «поверже одиного под ся», убийцы «мневше князя
повержена и уязвиша свой друг». Но этот жест нужен автору, изображаю
щему князя-«самовластца», а не смиренного и покорного мученика. Тя
жело раненный князь гневно обвиняет «нечестивых» убийц, уподобляет
их «Горясеру» (убийце Глеба) и грозит местью: «бог отомьстить вы и мой
хлеб» (стлб. 587). Истекающий кровью Андрей, когда враги, сочтя его
мертвым, ушли, пытается спастись под сени. Вся эта сценка воссоздана
воображением автора, узнавшего, что по следу крови, «въжегше свечи»,
убийцы нашли здесь Андрея. Так художественный домысел помогал вос
произвести картину убийства. Однако дальше автор вернулся к житийно-
панегирическому стилю, в котором и выдержано описание последних минут
жизни Андрея; его предсмертная покаянная молитва возвращает чита
теля к образу князя-мученика."

К о м м е н т а р и й. Итак, в составе Ипатьевской летописи под 1175 г. обнаруживает себя, вероятнее всего, не первое и не последнее "воображение автора" (литературная фантазия, примысел).