В ответ на: На мой сугубо гражданский взгляд, можно найти массу гораздо менее идиотических поводов и обоснований для списания всего обмундирования подчистую...
Не теряю надежду уловить сверхзадачу : )
В романе Ивлина Во "Черная напасть" есть великолепный сюжет на эту тему. Действие происходит в 1930-е годы в одной из африканских стран. Молодой император, получивший европейское образование, хочет провести "модернизацию всех сторон жизни". В советниках у него английский аристократ-авантюрист и делец-армянин.
Армянин, у которого на складе завалялась масса дрянных сапог, подкидывает через англичанина идею обуть в них местную армию ("босые солдаты - это так нецивилизованно!"). Командующий армией, прожженный англо-ирландский вояка, быстро соображает, что речь идет о распиле денег, но просит провернуть всю сделку лишь на бумаге, поскольку в сапогах низкого качества с учетом тропического климата солдаты останутся без ног. Но аристократ-авантюрист в силу ряда причин (рассказывать о них лень) упирается, и сапоги реально поступают к солдатам.
Далее - великолепная цитата.
" Спустя десять дней в Дебра-Дову привезли сапоги; соблюсти необходимые
формальности ничего не стоило, поскольку соответствующие службы находились
теперь под контролем Министерства модернизации. Господин Юкумян сам составил
заявление на собственное имя от Министерства обороны; он же написал бумагу
из Министерства обороны в отдел по снабжению, заверил ее в казначействе,
поставил на ней вторую подпись, выписал чек на свое имя и, заручившись
поддержкой акцизного и таможенного управления, добился скидки на пошлину под
предлогом того, что ввозимый товар является "государственным заказом". Вся
процедура заняла от силы десять минут. А уже через несколько часов тысячу
пар сапог свалили на площади перед казармами, где их тут же разобрали
солдаты, которые весь день рассматривали сапоги с неподдельным, хотя и
настороженным интересом.
В тот же вечер в честь доставки сапог был устроен праздник. На огне
дымились солдатские котелки, туземцы отбивали руками нескончаемую барабанную
дробь, в незабываемом ритме шаркали по земле голые ступни, тысячи темнокожих
что-то напевали и раскачивались, сидя на корточках и сверкая в темноте
зубами.
Когда Коннолли (командующий) возвращался в казармы после обеда во французском
посольстве, праздник еще продолжался.
-- Какого черта они сегодня веселятся? -- спросил он часового. -- Разве
сегодня какой-то праздник?
-- Да, сегодня большой день, ваше превосходительство, -- ответил
часовой. -- Очень большой день. День сапог.
Когда Бэзил (аристократ-авантюрист), далеко за полночь, сидел у себя в кабинете и сочинял
уголовный кодекс, до него донеслось пение.
-- Что там в казармах? -- спросил он слугу.
-- Сапоги.
-- Нравятся?
-- Еще как.
"То-то Конноли разозлится", -- подумал он и на следующий день,
повстречав у входа во дворец генерала, не удержался и сказал:
-- Вот видите, Коннолли, сапоги пришлись вашим людям по вкусу.
-- Не то слово.
-- Надеюсь, пока никто не охромел?
-- Нет, никто не охромел, -- отозвался генерал и, перегнувшись в седле,
с ласковой улыбкой добавил: --А вот брюхо у некоторых разболелось. Я как раз
собираюсь написать докладную в отдел по снабжению. Там ведь, кажется, наш
друг Юкумян сидит? Понимаешь, мой адъютант повел себя как последний дурак:
он по неопытности решил, что сапоги -- это продовольственный паек. Вчера
вечером мои ребята сожрали всю партию без остатка."