В ответ на: а я вот как раз не понимаю, что значит - знаниям завидовать? ну надо тебе - вперед и с песней! что тут упущено-то? а способности и ум - это вообще как-то... ну у каждого ж свое... у одного - ум, у другого - смекалка, и что - будут друг другу взаимно завидовать?
У нас на курсе училась девочка Таня. Сейчас я про нее буду рассказывать.
_______________________________
Группа у нас была «элитарная» в самом лучшем смысле этого слова. Внуки профессоров и журналистов, дети ученых, с отрочества штудирующие труды Соловьева, Мережковского, Шестова. Один мальчик читал Гомера в оригинале, мальчика обучали греческому, в его доме стояли керамические урны.
(Маленький, хромой еврей, талантливый, острый, я была в него влюблена, но он не замечал меня, бледную, отрешенную арийку... Сейчас он живет в Лондоне в браке с художником, потомком английских эрлов. Но не суть).
Татьяна была со смекалкой. В институт она прибегала первой, делала нужные ксерокопии в библиотеке, бронировала заранее Аристотеля, которого вечно не хватало, на ее парте лежали карандаши для пометок. Дочь представителей
зарождавшегося среднего класса России (новые русские, кажется, так?), предприимчивая, передовая – именно «Вперед и с песней!». Лучше не скажешь, она вырывалась вперед на всех семинарах по истории и политологии, песней лился ее доклад о взглядах Платона на государство и общество, но когда ей задавали первый вопрос на мышление, Татьяна окаменевала, а группа начинала дискутировать... Спорили о Протагоре и софистах, о киниках и природе добродетелей. Татьяна молчала, как грустная корова, что она могла сказать, до утра конспектировавшая диалог «Государство».
Понимаете, не получалость у нее с этой «песней» ничего. Там не «песня» нужна была, а километры семейных споров и бесед о политике, философии, жизни и литературе. Не красноармейское «вперед», а генетическая память, подсказывающая нужную мысль, обеспечивающей пониманию тайное
воспоминание. И не "смекалка", а домашняя библиотека, в которую ты с детства залезаешь, как в родную нору, и заселяешься во всех мирах, которые потом навсегда – твои.
Каждый день Татьяна говорила о том, что все - пустые болтуны, нет у них основательных знаний и глубокого понимания предмета. И еще была куча претензий к миру (чужой блат, чужие знакомства, какие-то мифические возможности и старые связи), но никогда не вздохнула она: "Господи, отчего я такая бездарная и ограниченная". Зависть съедала Татьяну молча.