По-читательское

В ответ на: сказка

Сахарочек, какая чудесная сказка...влюбился в нее до самой Луны!

Но ты, Гита, меня перебила, а я как раз собиралась похвалить госпожу Мак-Рицу за отличный подбор булавок. Очень ВЕДЬМОВСКИЕ булавки. Ну прямо как у ведьмы.
Нянюшка резко повернула голову, точно болельщица на теннисном матче, и воззрилась на Летицию: достиг ли удар цели? Но Летиция самым натуральным образом УЛЫБАЛАСЬ. Есть, есть все-таки люди, которым и кузнечным молотом не вобьешь в башку очевидное!

(Терри Пратчетт. Море и рыбки)

И вот ты жил, жил… жил, жил… и дожил. И вот тебе уже 20 или 25, или 30, или 35, или 40, или 45, или 50, или 55, или 60, или 65, и так далее лет. И ты живешь, но не чувствуешь себя ни молодым, ни старым. Ты все время чувствуешь себя… нормальным. Просто вокруг тебя молодые или старые люди, а ты – нормальный. И вот в таком вот возрасте вдруг застал тебя вечер, который лепит лобовое стекло снегом и дождем, и «дворники» не справляются и от этого все вечерние огни тянутся струями по лобовому стеклу… И еще ты прищурил глаза, и от этого фонари дают такие длинные-длинные лучи, а между ресниц застряла слеза. И эта слеза – это же самая лучшая линза, самая лучшая оптика для того, чтобы увидеть всю свою жизнь насквозь.

Но ты мчишься по вечернему городу, добавляешь газ и мчишься, гонишь свой автомобиль… Потому что если тебе 20 или 25, или 30, или 35, и так далее лет… Должен же быть у тебя к этому возрасту свой собственный автомобиль! И вот ты летишь, а вокруг много-много машин… и вдруг отчетливо, но при этом очень спокойно почувствуешь, что где-то рядом, в этом потоке, с той же скоростью, что и у тебя… мчится твоя смерть.

А как выглядит эта смерть? Это же не какая-то страшная, старая, тощая женщина в черных одеждах с косой. Нет, нет. Это нормальный человек, которому тоже 20 или 25, или 30, и так далее лет. Просто у него какой-то свой возраст, и свой период в жизни. И может быть он просто не проверил тормоза, или наоборот проверил, но выпил водки, потому что у него тоже в ресницах застряла слеза, но ему не хочется видеть свою жизнь насквозь… И вполне возможно, что вы, точнее ты - смерть для него.

Но ты спокоен. Потому что… а чего бояться? Ведь ты же сам держишь руль своего автомобиля, и тебе уже 20 или 25, или 30, и так далее лет. И ты уже много раз спокойно доверял свою жизнь пилотам самолетов, которых ты даже не знаешь, никогда не видел, и не увидишь. И диспетчерам… и машинистам. И если к твоим 20 или 25, или 30, или 35, и так далее годам у тебя уже есть дети… Ты приводил их к врачам, и отдавал своего маленького человека этим людям…
Ты спокоен, ты за рулем. И если рядом с тобой, в твоем автомобиле, кто-то сидит… кто-то… просто человек, то ты знаешь, что заботишься о его жизни гораздо сильнее, чем о своей. И поэтому ты спокоен. Хотя всегда где-то сбоку, или впереди, или сзади, но рядом, и с той же скоростью мчится твоя смерть.

А какая разница, сколько ты прожил - 20 или 25, 30 или 35, или 40, и так далее лет – это не важно. Тебе-то, ведь, кажется , что ты живешь уже очень давно. Всегда. И на твоем надгробии между датами жизни и смерти будет тире. И это тире у всех одинаковой длинны. Вне зависимости от того, прожил ты 20 или 25, или 30, или 35……… И, конечно же, это тире будет намного короче, чем те лучи, от вечерних фонарей, которые так вытянула и видоизменила твоя слеза. Маленькая слеза, застрявшая между ресниц.

(с) Е.Гришковец. Слеза

Мне за тридцать (да чего уж там! мне далеко за тридцать!) и я не знаю, как к этому относиться. Вообще, на поверку оказалось, что я мало, что знаю.
Вокруг одни взрослые люди, и меня с ними роднит лишь эпоха, набор похожих обязательств... Меня часто удивляет, как это они знают, что делать, как быть, куда двигаться? Их взрослые поступки порой не поддаются той логике, которую я нарастила за свою жизнь.

Мне за тридцать, и цифры не то, чтобы пугают, но ведь и не радуют.
Вылезаешь из ванной, критически оцениваешь свое отражение в зеркале. Ну да, пока еще ничего, вроде, ничего еще... Вот так, со спины, и вовсе замечательно. В профиль - могло бы быть и лучше...
А вот лежишь в постели, на боку, и сзади тебя обнимают, кладут руку на живот, и ты его (живот этот) как-то бессознательно втягиваешь. Потому как и на пляже самая безупречная поза уже - это мордой вниз...

Мне за тридцать, и дочь взрослеет гараздо быстрее, чем мне хотелось бы стареть.
Длинных волос никак не запустить, курить никак не бросить... А плюс к этому - оказалось, что увеличивается список вещей, которых уже не успеть, которые поздно. Балериной мне не стать, в космос уже врядли, модельный бизнес - проехали... Да что там! Я так и не научилась печь правильный бисквит!
Но есть вещи, которые не меняются. Способность влюбляться не утрачена - и слава богу. Еще многое удивляет. Еще делаю глупости, из любопытства, из упрямства, да попросту по дури!

Мне за тридцать, и плакать стало легче. Стало легче прощать. Легче оправдать огромное количество вещей, с которыми раньше категорично не.
Любовь и секс наконец-то разложены по полочкам, хотя бы внутри себя. Уже легко ощутить разницу между уважением и благодарностью, желанием и влечением, страхом и сомнением. Уже не обманываюсь по поводу своих добродетелей и недостатков. Уже легче обманывать других, чем себя.
Многое оказывается нестрашным, несложным, нестыдным. Хотя ответственность за многое (да вобщем-то за всё!) уже только на тебе.

А завтра я стану еще чуть-чуть взрослее. Не старее, нет! Ведь мы становимся такими, какими себя представляем. Поэтому я стану красивее, умнее, радостней, стройнее, спортивней, талантливей, непременно добрее и внимательнее... и вообще, такая вся "ммм...ммм...джага-джага"...
Вот!

(с) Елена Касьян.

Рада, что тебе понравилось. Я тоже ее сразу полюбила, когда мне ее подарили.:)

Снова детское

в детстве, когда еще складывались кораблики,
когда из каждого пустяка получалось счастье,
когда ты просыпался с радостью, бился над суммой с разностью
арифметической, а не разностью судеб частных;
когда слезы еще высыхали, а не вытирались руками,
сказки прятались под подушку, чтобы присниться -
лица без страха гляделиcь в другие лица,
и находили в них все, что искали.

впрочем, с тех пор ничего не менялось, все так же:
солнце, небо, земля, вода, перекрестки.
те же люди спешат по важным, не очень важным, не важным,
спят, красят ногти, лечат зубы, причесывают прически,
вертятся, как волчки детские - такие взрослые, что даже страшно
и не хочется рядом с ними дышать, становиться старше
но с каждым глотком - может быть привыкаешь, может быть хуже
остальное не важно.

31.03.2004
(с) Ольга Хохлова

Мюнхгаузен. Прощайте, господа! Сейчас я улечу, вам недолго осталось
ждать. Мы вряд ли увидимся. Когда я вернусь, вас уже не будет. Дело в том,
что на небе и на земле время летит не одинаково. Там - мгновенье, здесь
проходят века. Все относительно. Впрочем, это долго объяснять... Прощайте!
(Направляется к пушке.) Черт возьми, как надоело умирать...
(Григорий Горин. Тот самый Мюнхгаузен)

Тот самый...

А слов то нет
Грустно (((

Когда я была молода, я всегда торопилась высказаться, я боялась упустить волну, исходящую от меня и меня уносящую к другому, я боялась, что больше не полюблю: ничего больше не узнаю. Но я уже не молода и научилась упускать почти все - безвозвратно.

Уметь все сказать - и не разжать губ. Все уметь дать - и не разжать руки. Это - отказ, который Вы называете буржуазной добродетелью и который - чем бы он ни казался: пусть добродетелью, пусть буржуазной - является главной движущей силой моих поступков. Силой? - Отказ? Да, потому что подавление энергии требует бесконечно большего усилия, чем ее свободное проявление - для которого вообще не нужно усилий. В этом смысле любая естественная деятельность пассивна, подобно тому как любая усвоенная пассивность активна (излияние - непротивление, подавление - действование). Что трудней: сдержать лошадь или пустить ее вскачь? И - поскольку лошадь, которую мы сдерживаем, - мы сами, - что мучительней: держать себя в узде или разнуздать свои силы? Дышать или не дышать? Помните эту детскую игру: честь победы принадлежала тому, кто мог дольше всех пробыть в сундуке, не задохнувшись. Жестокая и совсем не буржуазная игра. Действовать? Дать себе волю. Всякий раз, когда я отказываюсь, я чувствую, как внутри меня содрогается земля. Содрогающаяся земля - это я. Отказ? Застывшая борьба.

(Марина Цветаева. Письмо к Амазонке)

Чем старше моя Сила - тем цепче мое Одиночество... Я гляжу из собственных глаз, точно из незнакомых окон, и те, кто хотел сделать из них глоток - отводили взгляд, точно отпили вина, разбавленного морской водой... Когда ранней весной начинает гореть сухая степь - я хожу с выпростанной наружу улыбкой, темной на вид и на вкус: горелые пустоши напоминают мне счастье, ведь и то, и другое рано или поздно зарастает жилистой, стремящейся к звездам травой... Но, ведь и звезды тянутся к траве, становясь все ближе и ближе, делая мою улыбку темной на вид и на вкус... Только вот - я не из тех, кто ищет счастья: я та - что глядит из собственных глаз, точно из незнакомых окон!..
(с)
Шамиль Пею
Стихи Принцессы Атех

Мама говорит:
- Ты моя помощница, ты моя умница!
____________________________
- Мама,я есть хочу.
- Ты моя помощница,ты моя моя умница.Иди ложись спать,мама сама все покушала

В городе идет дождь.
Не капает, не льет, не хлещет.
Идет.
Стоишь в маленьком белесом просвете, остро чувствуя непокрытой головой редкие холодные капли, а вокруг идет дождь.
Крадется вдоль горизонта на серых полосатых лапках-струях. Одну отдернет, вторую протянет.
Играет с городом. Не задерживается на одном месте больше пяти минут.
Но и не уходит.
Это живой дождь.
Почему?
Остановись под цветущим каштаном, вдалеке от трассы, взрывающей лужи тугими колесами. Прислушайся.
Может, поймешь.
Если остановился – наверняка поймешь. Ведь самое главное – остановиться. Застыть во времени. Почувствовать дождь всем телом. Раствориться в нем. Не жгучей известкой оплывших стен, но теплом отданного дыхания.
Вдох-выдох.
Замерли.
Слушаем.
Бывают дожди затяжные, ленивые и скучные, как генеральная уборка. И не хочется, но надо. Кому-то надо. Везде должен быть порядок. Хотя бы иногда.
Бывают дожди грозовые, мрачные, раскатистые. Кипень бранного поля, вороные кони с кучевыми гривами. Огненные копья и гулкие щиты. Капли замерзшей крови на побитых цветах. Люди говорят – град. Они тоже правы. У вещей много имен. Всех не знает никто. Даже мы.
Тем более, когда речь идет о дожде.
Этот – живой.
Прислушайся.
Птицы поют. Они знают. Они не будут петь для простого дождя.
А люди уже забыли.
Для них это просто дождь.
Спешат с работы, у зонтика отлетела спица, в туфлях хлюпает вода, ах, проклятый дождь, как не вовремя, как некстати.
Торопятся жить.
Но не умеют.
Это и в самом деле сложно, не спорим.
Проще обругать дождь.
А дождю интересно. Вот и не уходит. Забавляется. Налетает, чернит каплями светло-серый пиджак, с пулеметным треском вспенивает мутные лужи.
Пугает. Стра-а-ашно.
А дождю смешно. Нам тоже. Люди бегут мимо, прячась под зонтами и пустыми пакетами. Жарко дышат во влажной толчее автобусов. Успели. Спрятались. Уф-ф-ф…
От кого?
Пусть думают, что от дождя. Так проще.
Они слушают его, но не слышат. Зачем? Это же обыкновенный дождь. Вода, капающая с неба. Просветлевший салат на грядке и мокрая трава под ногами. Покоробленные ботинки, расплывшийся макияж, сохнущий в прихожей зонтик.
Они смотрят сквозь него, но не видят.
Ну да ладно.
Они всего лишь люди. Что с них возьмешь?
В конце концов, дождь идет не для них.
Для нас.
Кто мы?
Спроси у дождя.

16.05.2002
(с) Ольга Громыко. Дождь

Я - есмь. Ты - будешь. Между нами - бездна.
Я пью. Ты жаждешь. Сговориться - тщетно.
Нас десять лет, нас сто тысячелетий
Разъединяют. - Бог мостов не строит.

Будь! - это заповедь моя. Дай - мимо
Пройти, дыханьем не нарушив роста.
Я - семь. Ты - будешь. Через десять весен
Ты скажешь: - есть! - а я скажу: - когда-то...

6 июня 1918
(с) Марина Цветаева

Баллада о покое (Ballade a la Quietude)

В тихий час предрассветный
Я узнал, что рожден для скитаний,
И я вышел из дома
В холодную звездную тьму
И побрел на восток
По заброшенным тропам познанья,
И назад не взглянул -
Лишний раз горевать ни к чему...

От цветущих долин,
Где неведеньем воздух пропитан,
Через мертвые реки забвенья,
С неподвижною черной водой,
Сквозь дремучие дебри лесные,
По ущельям, туманом залитым,
Я прошел, ибо жаждал найти
Край, где временем правит покой.

И я цели достиг,
День устало клонился к закату,
И туманною влажною мглою
Заклубились подножия гор.
Позади - перевалы хребтов
И стремительных рек перекаты,
Впереди предо мной
Рассекали небесный простор

Распростертые крылья
Парящих орлов
Над увитого хмелем стенами
Старинного замка,
Умиравшее Солнце текло
В витражах, что алели, как кровь,
И скользило по кронам деревьев
Молчащего древнего парка.

Я прошел через парк
По дороге, мощеной гранитом,
И неслышно тяжелые двери
Разошлись, пропуская меня.
И дыханье холодной тоски
В мое сердце отравой проникло,
И пошел я глухим коридором
На мерцающий отблеск огня.

Я заранее знал,
Что не встречу ни слуг, ни хозяев.
Проходя полумраком покоев
Я дорогу легко узнавал -
Этот полный покоя причал
Часто снился мне в годы скитаний,
Только обруч холодной тоски
Все сильней мое сердце сжимал.

Словно бархат струился уют,
Вилось пламя под сводом камина,
Я присел и согнулся устало,
И ладони огню протянул -
Но огонь был холодным как лед,
И ни треска, ни запаха дыма
От нетронутых пламенем дров
Не услышал я и не вдохнул.

И в тревоге я выбежал в парк,
Меркло небо в закатном мерцаньи,
В нем парили огромные птицы,
Я вгляделся - и словно прозрел!
Не орлы, а плешивые грифы
Рассекали закат в ожиданьи,
В их безмолвном угрюмом круженьи
Я легко прочитал свой удел!

Я бежал, как бегут от чумы,
От сетей безмятежного ада,
Оглянулся - ни замка, ни парка,
Только грифы парят в вышине,
Да на миг показалось глазам,
Будто мчится навстречу закату
По разлитым как кровь небесам
Бледный всадник на бледном коне...

© С. Калугин

Вернулась с концерта Калугина.
Цитат сегодня не будет.

Не обижайте матерей,
На матерей не обижайтесь.
Перед разлукой у дверей
Нежнее с ними попрощайтесь.

И уходить за поворот
Вы не спешите, не спешите,
И ей, стоящей у ворот,
Как можно дольше помашите.

Вздыхают матери в тиши,
В тиши ночей, в тиши тревожной.
Для них мы вечно малыши,
И с этим спорить невозможно.

Так будьте чуточку добрей,
Опекой их не раздражайтесь,
Не обижайте матерей.
На матерей не обижайтесь.

Они страдают от разлук,
И нам в дороге беспредельной
Без материнских добрых рук –
Как малышам без колыбельной.

Пишите письма им скорей
И слов высоких не стесняйтесь,
Не обижайте матерей,
На матерей не обижайтесь.

(с) Виктор Гин

ПАМЯТИ ГЕРЦЕНА
(БАЛЛАДА ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ НЕДОСЫПЕ)

Любовь к Добру сынам дворян жгла сердце в снах,
А Герцен спал, не ведая про зло...
Но декабристы разбудили Герцена.
Он недоспал. Отсюда все пошло.

И, ошалев от их поступка дерзкого,
Он поднял страшный на весь мир трезвон.
Чем разбудил случайно Чернышевского,
Не зная сам, что этим сделал он.

А тот со сна, имея нервы слабые,
Стал к топору Россию призывать,-
Чем потревожил крепкий сон Желябова,
А тот Перовской не дал всласть поспать.

И захотелось тут же с кем-то драться им,
Идти в народ и не страшиться дыб.
Так родилась в России конспирация:
Большое дело - долгий недосып.

Был царь убит, но мир не зажил заново.
Желябов пал, уснул несладким сном.
Но перед этим побудил Плеханова,
Чтоб тот пошел совсем другим путем.

Все обойтись могло с теченьем времени.
В порядок мог втянуться русский быт...
Какая сука разбудила Ленина?
Кому мешало, что ребенок спит?

На тот вопрос ответа нету точного.
Который год мы ищем зря его...
Три составные части - три источника
Не проясняют здесь нам ничего.

Он стал искать виновных - да найдутся ли?-
И будучи спросонья страшно зол,
Он сразу всем устроил революцию,
Чтоб ни один от кары не ушел.

И с песней шли к Голгофам под знаменами
Отцы за ним,- как в сладкое житье...
Пусть нам простятся морды полусонные,
Мы дети тех, кто не доспал свое.

Мы спать хотим... И никуда не деться нам
От жажды сна и жажды всех судить...
Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!..
Нельзя в России никого будить.

(с) Наум Коржавин

- Да не вертись ты, господи боже мой, постой минутку смирно!
Мама заплетает мне косичку, а я смирно не могу. Мне не нравится, когда скребут по голове расчёской. И косичка не нравится. И не нравится это дурацкое "приличное" платье. Я хочу распущенные волосы и зелёный сарафан с оборкой.
Мама говорит:
- Никакого сарафана, ты из него выросла. Не выдумывай.
Мама говорит:
- Перестань дуться, надевай сандалики. Оставь в покое пуговицу.
Мама говорит:
- Не выводи меня, Полина, считаю до трёх. Господи боже мой, что за ребёнок?
А я думаю - какого народила, такой и ребёнок. И сразу представляю, как бы я была совсем другим ребёнком? Другой девочкой. Или даже мальчиком!
И не могу представить.

У тёти Тамилы нет ни детей, ни кошек, ни собачек. Я не люблю ходить к ней в гости.
Они с мамой сейчас сядут в кухне, будут пить свой кофе и разговаривать взрослые разговоры. А мне дадут скучную книжку про Эрмитаж. Или чистые листы и шариковую ручку. Взрослые думают, что дети любят рисовать в любое время и в любом месте.
Взрослые думают, что они всё про детей понимают. А сами заплетают им косички, надевают дурацкие платья и дают книжку про Эрмитаж.
"Господибожемой" с мамой в сговоре. Наверное, он главный по воспитанию, потому что мама всегда у него обо мне спрашивает.
- Господи боже мой, ну что с ней делать? - спрашивает мама.
И я каждый раз думаю, что же они со мной сейчас станут делать. А они не делают и не делают. Не справляются со мной, получается.

- Ты что, уже всю книжку посмотрела? - спрашивает тётя Тамила. - И все листы изрисовала? И как только мама с тобой справляется?
- Лучше бы я тебя не брала, Полина. Дай нам спокойно поговорить! Ты же большая девочка! - говорит мама.
Ага, а как волосы распустить - так маленькая.
- А можно я во дворе погуляю?
- Ну, погуляй. Только платье не испачкай, знаю я тебя! И чтоб со двора никуда!
А куда я со двора? Я тут ничего не знаю - мы на троллейбусе приехали.
Я выхожу на лестницу и слышу, как тётя Тамила маме говорит:
- Ах, как бы я хотела такую девочку!
А мама говорит:
- Ну так вперёд! Кто тебе мешает?
И я сразу пугаюсь - ой-ой! Это мама меня отдать, что ли, хочет?.. И уже не иду никуда, а сижу под дверью и думаю, что этого не может быть. Или может? Или не может? Ой-ой!

А вечером мама укрывает меня одеялом, а я обнимаю её за шею и говорю:
- Давай, мы зелёный сарафан отдадим какой-то девочке, а я буду носить "приличное" платье.
- Ну давай, - удивляется мама.
- Только ты меня не отдавай, хорошо? А тётя Тамила себе другого ребёночка родит.
- Что ты такое говоришь, Полина? - мама садится рядом на кровать, и прижимает меня к себе. - Я никому на свете тебя не отдам! Ты моя самая родная девочка!
И начинает целовать меня, и плачет. А зачем плакать, если всё хорошо? Дети никогда не плачут, когда хорошо. Только когда плохо. А взрослые такие странные…
И я думаю:
- "Господибожемой", и что мне теперь с ней делать?
А он молчит. Не знает, получается.

(с) Елена Касьян. Господибожемой.

Ни один человек не может решить проблемы другого человека, чья проблема заключается в том, что он не хочет, чтобы его проблемы были решены.

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Ты не создаешь собственную реальность. Ты создаешь собственные иллюзии. Большая разница!

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Один из способов выбрать будущее - просто поверить в то, что оно неизбежно.

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Облакам не страшно упасть в море, ведь они
а) не могут упасть и
б) не могут утонуть.

Впрочем, никто не мешает им верить, что с ними такое может случиться. И они могут бояться сколько угодно, если захотят.

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Каждая вещь есть в точности то, что она есть, по какой-то причине. Крошка на твоем столе - это не мистическое напоминание об утреннем печенье; она лежит там потому, что твой выбор - не убирать ее. Исключений нет.

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

К себе, к себе - каким я был и стал.
К себе - пускай поблёк я, пусть устал.
Сквозь вызванную болью злость к толпе,
Сквозь даже представленье о себе.

К себе, к себе - чтоб знать, чего хочу.
С чего молчу и отчего кричу.
Чтоб с правдой слиться смысла своего.
Чтоб устыдиться - если есть чего.

К себе, к себе, чтоб слушать шум листвы.
К себе - чтоб вновь в душе воскресли вы:
Все - тот, кто свят, и чья судьба - грешить.
К себе - чтоб знать, как всем непросто жить.

К себе, к себе - чтоб к вам живым придти,
Чтоб никого потом не подвести.
Чтоб где-то на изломе бытия
Не оказалось вдруг, что я - не я...

1970
(с) Наум Коржавин

При каждом своем выборе ты рискуешь жизнью, которая у тебя могла бы быть; при каждом решении ты теряешь ее.

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Могут ли на самом деле километры разделить людей?

Если ты хочешь быть с тем, кого любишь, разве вы уже не вместе?

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Ты не для того существуешь, чтобы оставить в мире след. Ты существуешь, чтобы прожить свою жизнь, К тому же прожить ее так, Чтобы быть счастливым.

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Не отказывайтесь от мечты!


Никогда нельзя отказываться от мечты! Мечты питают нашу душу, так же как пища питает тело. Сколько бы раз в жизни нам ни пришлось пережить крушение и видеть, как разбиваются наши надежды, мы все равно должны продолжать мечтать. Если это не удается, то нами овладевает безразличие.
Правый Бой мы ведем потому, что этого требует наше сердце. Сегодня, когда мир сильно изменился, этот Правый Бой идет не на полях сражений, а в нашей душе.
Правый Бой мы ведем во имя нашей мечты. Когда мы молоды и впервые начинаем воплощать наши чаяния, смелости нам не занимать, хотя бороться толком мы не умеем. С огромными усилиями позже мы обучаемся искусству вести сражение, но к тому времени теряем отвагу, которая нужна для битвы. И потому мы оборачиваемся против себя и начинаем сражаться с собой. Мы становимся врагами самим себе. Мы твердим, будто наши мечты - это просто ребяческий вздор, который невозможно воплотить в жизнь, или что они родились потому лишь, что мы еще мало знали о том, какова жизнь в действительности. Мы убиваем свои мечты, потому что боимся вступить в Правый Бой.



Первый признак того, что мы начали убивать свою мечту, - это когда вдруг обнаруживается, что нам не хватает времени. Самым занятым людям всегда хватает времени на все их дела. Те же, кто ничего не делает, всегда чувствуют себя усталыми, не сознают, сколь малую толику работы им нужно сделать, и всегда жалуются, что день слишком короток. На самом же деле они просто боятся вступить в Правый Бой.

Второй признак того, что наша мечта погибает, - это обретение опыта. Мы перестаем воспринимать жизнь как одно большое приключение и начинаем думать, что с нашей стороны будет мудро, справедливо и правильно не требовать от жизни слишком многого. Когда мы пытаемся высунуться наружу за стены нашего обыденного существования, до нас доносится запах пыли и пота, мы видим жаждущие взоры воинов, слышим треск ломающихся копий, ощущаем горечь поражения. Но нам не дано понять радости, великой радости, что наполняет сердца всех тех, кто сражается. Ибо для них не важны победа или поражение - значение имеет лишь то, что они ведут Правый Бой.

Третий признак утраченной мечты - это умиротворение. Жизнь делается похожей на воскресный вечер: мы мало чего требуем от жизни, но и почти ничем не жертвуем.Мы начинаем считать себя взрослыми, зрелыми людьми, полагая, что наконец избавились от детских мечтаний, от юношеских фантазий, и стремимся лишь, как говорится, к успеху в работе и личной жизни. И нас удивляет, когда наши сверстники вдруг заявляют, что им нужно от жизни чего-то еще. На самом деле в глубине души мы догадываемся: все это происходит с нами потому, что мы отказались сражаться за свою мечту - отказались вступить в Правый Бой.



Когда мы отрекаемся от мечты и обретаем умиротворение, то вступаем в краткий период спокойной жизни. Но потом убитые мечты начинают разлагаться и тлеть внутри нас, отравляя все наше существование. Мы становимся жестокими сначала с близкими людьми, а потом и с самими собой. Тогда-то и возникают у людей болезни душевные и телесные. Наша трусость приводит нас как раз к тому, чего мы пытались избежать, отказываясь от борьбы, - к разочарованию и поражению. А потом, в один прекрасный день смрад гниющих мечтаний становится просто нестерпимым, мы начинаем задыхаться и желать смерти. Смерти, которая освободит нас от нашей самоуверенности, от наших дел и от убийственного покоя воскресных вечеров.

"Дневник Мага" П.Коэльо

Это Ляля несёт впереди себя свой живот,
Она не знает пока ещё, кто в животе живёт.
Ей предлагали выпить литр воды и сделать УЗИ,
Но ни мальчик, ни девочка ей ничем не грозит.
Это Ляля не хочет знать трогательных мелочей,
Кто бы там ни был, он как будто, вообще, ничей,
Он как будто случайно, и надо чуть-чуть потерпеть.
Это Ляля не хочет его ни любить, ни даже жалеть.
Он выйдет из неё, сядет в поезд и поедет себе далеко,
А у неё всё наладится, и свернётся в груди молоко.
Этот поезд идёт и идёт, и конечной у поезда нет.
Это Ляля уже оплатила и койку, и детский билет,
И теперь свой живот через город к вокзалу несёт,
У неё ничего нет общего с тем, кто внутри живёт.
"Здесь был я!" - он тихонько царапает там на стене.
Чтоб она его не забыла.
И она никогда уже не.

(с) Елена Касьян.

Есть хорошая забава: зажмурься и в наступившей темноте скажи себе: “Я - волшебник, и сейчас, открыв глаза, увижу созданный мною мир, за который я - и только я - несу полную ответственность”.

А теперь медленно поднимай веки, как поднимают занавес над сценой. И конечно же, вот он, твой мир, в точности такой, каким ты его построил.

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Всю жизнь ожидаешь встречи с Кем-то, кто поймет тебя и примет таким, какой ты есть. А в самом конце обнаруживаешь, что этот Кто-то всегда с тобой. И это - ты сам.

(с) Ричард Бах. Карманный справочник мессии.

Все в женщине - загадка, и все в ней имеет решение: оно называется беременностью.
Мужчина для женщины есть средство; целью всегда бывает дитя. Но, что такое женщина для мужчины?
Настоящий мужчина хочет двух вещей: опасности и игры. Поэтому ему хочется женщины, как самой опасной игрушки.
(с) Ф. Ницше Так говорил Заратустра.

Моя первая человеческая мудрость в том, что я позволяю себя обманывать, чтобы не остерегаться обманщиков.
Ах, если б я остерегался человека! Как мог бы человек быть якорем моего воздушного шара! Слишком легко сорвало бы меня вверх и прочь!
Таково провидение над моей судьбой, что я должен быть без осторожности.
(с) Ф. Ницше Так говорил Заратустра.

Меня не будет дней 10. Надеюсь, что топик не пропадёт и меня дождётся.

Многие умирают слишком поздно, а иные слишком рано. Еще странно звучит правило: "умри вовремя!"
Разумеется, кто никогда не жил вовремя, как же тому умереть вовремя? Пусть бы он лучше никогда не родился! - Вот мой совет лишним.
(с) Ф. Ницше Так говорил Заратустра.

Ташуня, я не дам топику помереть. Буду писать фсякую хрень. Не обижайся.

Ты только, пожалуйста, по одной хрени в день пиши.А то топик кончится раньше, чем я вернусь...

Когда ты учишься — ты лишь открываешь для себя то, что ты давно уже знаешь.


Когда ты совершаешь поступки — ты показываешь, что ты действительно знаешь это.


Когда ты учишь — ты лишь напоминаешь другим, что они знают все это так же хорошо, как и ты.


Мы все учимся, поступаем и учим.


Единственная твоя обязанность в любой из данных тебе жизней заключается в том, чтобы ты был верен самому себе.


Быть верным кому-либо еще, или чему-либо еще невозможно, кроме того, это отличительный признак лжепророка.


Самые простые вопросы на самом деле самые сложные. Где ты родился? Где твой дом? Куда ты идешь? Что ты делаешь? Думай об этом время от времени и следи за тем, как меняются твои ответы.


Лучше всего ты учишь тому, чему тебе больше всего надо научиться самому.

(с)
Р.Бах "Иллюзии"

Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью - и ты узнаешь, что кровь есть дух.
Не легко понять чужую кровь: я ненавижу читающих бездельников.
Кто знает читателя, тот ничего не делает для читателя. Ещё одно столетие читателей - и дух сам будет смердеть.
То, что каждый имеет право учиться читать, портит надолго не только писание, но и мысль.
(с) Ф. Ницше Так говорил Заратустра.

У каждого есть право на ненависть, в том числе и к самому себе - это милость Бога.
Читатель.

...За твоими мыслями и чувствами, брат мой, стоит более могущественный повелитель, неведомый мудрец, - он называется Само. В твоём теле он живёт; он и есть твоё тело...
Ваше Само хочет погибнуть, и потому вы стали презирающими тело! Ибо вы уже больше не в силах созидать дальше себя.
И потому вы негодуете на жизнь и землю. Бессознательная зависть светится в косом взгляде вашего презрения.
Я не следую вашим путём, вы, презирающие тело! Для меня вы не мост, ведущий к сверхчеловеку!
(с) Ф. Ницше Так говорил Заратустра.

"Полюби нас чёрненькими, а беленькими нас всякий полюбит." )
Гоголь

Я люблю лес. В городах трудно жить: там слишком много похотливых людей.
Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты похотливой женщины?
И посмотрите на этих мужчин: их глаза говорят - они не знают ничего лучшего на земле, как лежать с женщиной.
Грязь на дне их души; и горе, если у грязи их есть ещё дух!
О, если бы вы совершенны были, по крайней мере как звери! Но зверям принадлежит невинность.
Разве я советую вам убивать свои чувства? Я советую вам невинность чувств.
Разве целомудрие я советую вам? У иных целомудрие есть добродетель, но у многих почти что порок.
Они, быть может, воздерживаются - но сука-чувственность проглядывает с завистью во всём, что они делают.
Даже до высот их добродетели и вплоть до сурового духа их следует за ними это животное и его смута.
И как ловко умеет сука-чувственность молить о куске духа, когда ей отказывают в куске тела!
Вы любите трагедии и всё, что раздирает сердце? Но я отношусь недоверчиво к вашей суке.
(с) Ф. Ницше Так говорил Заратустра.

Ницше решил отказаться от профессорского места и подал в отставку; она была принята, и в виде вознаграждения за его труды он получил пенсию в 3000 франков. Уезжая из Базеля вместе с Лизбет, Ницше считает себя накануне смерти и завещает ей свою последнюю волю: "Обещай мне, Лизбет, что только одни друзья пойдут за моим гробом, не будет ни любопытных, ни посторонней публики. Я уже тогда не смогу защититься, и ты должна будешь защитить меня. Пусть не один священник и никто другой не произносят над моею могилой неискренних слов. Поручаю тебе похоронить меня, как настоящего язычника, без всяких лживых церемоний".
(с) Д. Галеви Жизнь Фридриха Ницше

Что хорошо? - Всё, что повышает в человеке чувство власти, волю к власти, самую власть.
Что дурно? - Всё, что происходит из слабости.
Что есть счастье? - Чувство растущей власти, чувство преодолеваемого противодействия.
Не удовлетворённость, но стремление к власти, не мир вообще, но война, не добродетель, но полнота способностей (добродетель в стиле Ренессанс, virtu, добродетель, свободная от моралина).
Слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к человеку. И им должно ещё помочь в этом.
Что вреднее всякого порока? - Деятельное сострадание ко всем неудачникам и слабым - христианство.
(с) Ф. Ницше Антихрист.

Одиночество

Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступени этой лестницы
уходят из под ног, как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, -

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия,
произведения искусства,
и – кстати – самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими, пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклоняться данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице

Иосиф Бродский.

Чрезвычайно мягкий климат, кротость и либеральность в нравах, отсутствие милитаризма - вот условия, предрасполагающие к буддизму; равно как и то, чтобы очагом движения были высшие и даже учёные сословия. Ясность духа, спокойствие, отсутствие желаний как высшая цель - вот чего хотят и чего достигают. Буддизм не есть религия, в которой лишь стремятся к совершенству: совершенное здесь есть нормальный случай.
(с) Ф. Ницше Антихрист.

Иш ты, как расписался

Этим я заканчиваю и высказываю мой приговор. Я осуждаю христианство, я выдвигаю против христианской церкви страшнейшие из всех обвинений, какие только когда-нибудь бывали в устах обвинителя. По-моему, это есть высшее из всех мыслимых извращений, оно имело волю к последнему извращению, какое только было возможно. Христианская церковь ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного - душевную низость. Осмеливаются ещё мне говорить о её “гуманитарных” благословениях! Удалить какое-нибудь бедствие - это шло глубоко вразрез с её пользой: она жила бедствиями, она создавала бедствия, чтобы себя увековечить...
(с) Ф. Ницше Антихрист.

Предположив, что истина есть женщина, - как? разве мы не вправе подозревать, что все философы, поскольку они были догматиками, плохо понимали женщин? что ужасающая серьезность, неуклюжая назойливость, с которой они до сих пор относились к истине, были непригодным и непристойным средством для того, чтобы расположить к себе именно женщину. Да она и не поддалась соблазну - и всякого рода догматика стоит нынче с унылым и печальным видом. Если только она вообще еще стоит!
(с) Ф. Ницше По ту сторону добра и зла.