По-читательское

Когда я написала первый вариант этой колонки, я стала мучиться подозрениями – не слишком ли личное? Очень уж обо мне. И показала пару-тройку абзацев своим подругам.

Получив от них ответы: «Господи, да это же точно обо мне!» – я поняла, что не ошиблась с выбором темы. Нас, нытиков, много, и мы все нуждаемся в защите!

Итак. Люди делятся на два типа: тех, кто на вопрос «как дела?» отвечает «прекрасно!», и тех, кто на этот же самый вопрос отвечает: «ужасно», «плохо», «отвратительно» и т. д. и т.п. Абсолютно несправедливо первую категорию относят к людям позитивным, а вот вторую категорию очень не любят и называют нытиками.

Нытики всегда всем недовольны. Летом им жарко, зимой холодно, утром они плохо себя чувствуют, потому что не выспались, а вечером умирают, как хотят спать. Им плохо от голода, но когда они наедятся, им становится еще хуже. Нытик считает, что его никто не любит (интересно почему?), и страдает от одиночества даже в окружении друзей.

Сейчас три часа ночи, и вместо того чтобы спать, я решила восстановить справедливость и заявить: это не так! Человек, отвечающий «прекрасно», в девяноста случаях из ста врет. Он отвечает так, потому что:
а) не хочет показаться слабым;
б) не хочет быть навязчивым;
в) хочет, чтобы вы от него поскорее отвязались.
Тут даже не пахнет искренностью. Ложь, ложь и еще раз ложь.

Все прекрасно может быть только у идиота (я что, сказала это вслух?) либо у того, кто только что выиграл миллион или наконец-то добежал до туалета после трехчасового простаивания в пробке и двух литров пива. Вот тогда человек счастлив. Тогда я верю. Во всех остальных случаях это, конечно, лицемерие.

У меня есть знакомая, которая всегда всем довольна. Она постоянно улыбается. Прямо лопается от счастья. Сколько лет ее знаю - и ни разу не видела ее грустной или рассерженной. Ударить хочется. Ну разве так можно?

Другое дело нытик! Человек, отвечающий, что ему плохо, демонстрирует крайнюю степень доверия к вам. Он как бы ложится на спинку, подставляет животик и говорит: «Посмотри, я весь в твоей власти. Да, я слаб, я несчастен, ты можешь убить меня, если хочешь, но лучше почеши мне пузико!» И даже виляет хвостом. Этот человек, несомненно, рад вам, потому что ответ «мне плохо» предполагает продолжение разговора в виде (далее следует ваша реплика) «Что случилось?» Понимаете? Этот человек не пытается отделаться от вас. Наоборот, он как бы просит: «Не убегай. Останься со мной еще на минутку (полчаса, час, сутки) и выслушай мою горькую историю». Вы не должны чувствовать раздражение (а я говорю – не должны!), даже если это повторяется каждый день. Просто вам дают понять: «Ты такой сильный! Такой хороший! Я преклоняюсь перед тобой, о Великий». Разве ж не приятно?

При этом нытики – прекрасные существа. Вот я, например, чем не прекрасное существо? Да, я ною. У меня постоянно болит голова, живот, спина и коленные чашечки. Постоянно что-то ломается. Я постоянно влипаю в какие-то нелепые ситуации. Я всегда недовольна погодой, какая бы она ни была. И пробки меня раздражают (а кого не раздражают?). Мне практически невозможно угодить с обедом (если только это не маринованные огурцы), и уж, конечно, я не упущу возможности прицепиться к какой-нибудь мелочи в разговоре, чтобы потом проесть весь мозг нытьем «ты меня больше не люююбииишь». (Думаю, после этого текста желающих познакомиться со мной станет меньше).

При этом я постоянно улыбаюсь, шучу, смеюсь и похожа скорей на абсолютно счастливого человека, чем на прокисшую капусту. Ну то есть иногда, конечно, бывает… Но вот американский кокер-спаниель всю жизнь с такой мордой ходит и ничего – многим нравится.

Нытье вовсе не означает, что вы слабый человек. Столкнувшись с серьезными неприятностями, нытик чаще всего концентрируется и решает свои проблемы сам. Надо понимать, что казаться слабым и быть слабым – это разные вещи. Нытье – это некое второстепенное качество. Не главное блюдо и даже не гарнир. А такой кислый соус:). Есть люди агрессивные, есть люди спокойные, есть люди глупые, есть истеричные, а есть нытики. И это не самый худший вариант. Нудноватый, конечно, но точно самый безобидный.

Если бы вы могли хоть одним глазком взглянуть на мир нытиков, вы бы увидели компанию смеющихся людей, явно получающих удовольствие от жизни. Общение нытиков начинается не с банального «как дела?», а с вопроса «что у нас плохого?» Жалуясь друг другу, мы соревнуемся в том, кто из нас более несчастен. Победителем оказывается тот, на чьем фоне все остальные истории меркнут. Стоит ли говорить, что это имеет ярко выраженный терапевтический эффект, так как после рассказов о неприятностях, которые произошли с твоими друзьями, собственные беды кажутся уже не такими страшными.

Нытик – зануда. Единственное, что может спасти такого человека от всеобщей ненависти – это чувство юмора и самоирония. Если они присутствуют, то ничего смешнее и позитивней, чем диалог нытиков, быть не может. Да, это всегда в духе черного юмора, но ведь юмора же! И уж конечно ни один нормальный нытик не опустится до того, чтобы покончить со своей несчастной жизнью, потому что (скажу я вам по секрету) быть нытиком гораздо веселее, чем быть клоуном.

Итак, допустим, я убедила вас в том, что нытики имеют право на существование. Вы даже стали испытывать что-то вроде симпатии к этим несчастным существам и теперь спрашиваете меня: «Ну, так и что же с ними делать?»

Тут существует только два варианта. Первый – любить их такими, какие они есть. Второй – не любить. (Первый вариант предпочтительней. - Прим. автора.)

Теперь чуть более серьезно. Почему мы ноем? Потому что нам действительно нужна ваша помощь? Мы искренне рассчитываем на то, что вы измените температуру воздуха, прекратите дождь, разведете пробки на дорогах и вернете ушедших? Нет. Мы просто хотим вашего внимания. В 90 процентах случаев младенцы орут не потому, что голодны или обкакались, – они просто обращают на себя внимание. Им нужно, чтобы родители сорвались с места и примчались среди ночи раскачивать кроватку и петь дурацкие песни. (Ну да, хреновое оправдание для взрослой девочки, ну так я и не ору и памперсы сама себе меняю.)

Нытики – в большинстве своем недолюбленные дети. Они могут быть из прекрасных семей, но эта недолюбленность сидит где-то очень глубоко внутри, и не всегда ее можно раскопать и вытащить на поверхность. Потому что, может быть, нас рано сдали в детский сад. А потом были школа и продленка. И мы видели родителей слишком мало, а когда видели – у них не хватало времени на то, чтобы сказать, как сильно они нас любят. А потом мы становились старше и влюблялись не так и не в тех, и нас снова не любили. А потом мы сами стали взрослыми, и нам стало некогда любить. Потому что встречи, совещания, переговоры, переезды – а потом только сон и ничего более.

Потому что кто-то нашел в себе силы или скорее потерял силы и надежду на эту самую любовь и заменил ее чем-то еще. Работой, карьерой, алкоголем, экстремальными видами спорта. Легче внушить себе, что любви нет, чем любить и бороться за любовь. Но что бы там ни говорили, любовь – самое главное топливо для человека. Да, любовь нарушает жизненные планы, мешает работать, не дает спать, заставляет совершать поступки, которых мы потом стыдимся – или гордимся ими. Она приносит боль и отчаяние. Сводит с ума, унижает и возвышает. Но именно любовь заставляет радоваться самой плохой погоде, лечит болезни, делает вкусной самую отвратительную пищу. И даже попав в пробку, можно позвонить любимому человеку и не заметить, как быстро пролетит время. И тогда, тогда-то на вопрос «как дела?» мы широко улыбаемся и говорим «все прекрасно!», даже если у нас сгорел дом, угнали машину, украли миллион и марсиане завоевали планету.
(Полина Волошина. Не ной!)

Вот уже целый месяц Ёжик каждую ночь лазил на сосну и протирал звезды.

«Если я не буду протирать звезды каждый вечер — думал он — они обязательно потускнеют».

И с утра выходил на крыльцо, наламывал свежий веник, чтобы сбивать сначала со звезд пыль, и стирал тряпочку. Тряпочка у него была одна, и поэтому он каждое утро мыл ее и вешал на сосну сушить.

Покончив с приготовлениями. Ёжик обедал и ложился спать. Просыпался он, когда уже выпадала роса. Поужинав, брал тряпочку в одну лапу, а веник в другую и потихонечку, с сучка на сучок, подымался на самую верхушку сосны.

Здесь начиналось самое главное. Сначала звезды надо было обстукать веником, да так осторожно, чтобы случайно не сбить с неба. Потом веник переложить в левую лапу, а тряпочку взять в правую и протирать звезды до блеска. Работа была кропотливая, и на нее уходила вся ночь.

«А как же иначе? — ворчал Ёжик, беседуя сам с собой на верхушке сосны. — Если Медвежонок не протрет звезды, если я не протру звезды, то кто же протрет звезды?..»

Медвежонок в это время тоже сидел на верхушке сосны над своим домом, протирал звезды и думал:

«Удивительно, как это Ёжику в голову пришла такая счастливая мысль! Ведь если бы Ёжик не придумал чистить звезды, их бы давно уже никто не видел. Вон какая пыльная!..» — И он дунул на звезду и потер тряпочкой...

Медвежонок очень старался, но у него не всегда получалось, как у Ёжика. И если с неба падала звезда, все в лесу знали, что это ее нечаянно столкнул Медвежонок.
(Сергей Козлов. Как ёжик с медвежонком протирали звезды)

Забывают, забывают -
Будто сваи забивают,
Чтобы строить новый дом.
О великом и о малом,
О любви, что миновала,
О тебе, о добром малом,
Забывают день за днем.

Забывают неумело
Скрип уключин ночью белой,
Вместе встреченный рассвет.
За делами, за вещами
Забывают, не прощая,
Все обиды прошлых лет.

Забывают торопливо,
Будто прыгают с обрыва
Иль накладывают жгут...
Забывают, забывают -
Будто клады зарывают,
Забывают -
как сгорают,
Забывают -
будто жгут.

Забывают кротко, нежно,
Обстоятельно, прилежно,
Без надсады и тоски.
Год за годом забывают -
Тихо-тихо обрывают
У ромашки лепестки.

Не печалься, друг сердечный:
Цепь забвенья - бесконечна,
Ты не первое звено.
Ты ведь тоже забываешь,
Забываешь, забываешь -
Будто якорь опускаешь
На таинственное дно.
(Вадим Шефнер)

Обними меня мой дружок медведь,
Будем оба-два в темноту глядеть? –
А с небес сова опустилась.
Я твой плюш согрею своей щекой
и глаза прикрою тебе рукой.
Это сон такой, это сон такой,
Ничего же пока не случилось,
Лишь сова с небес опустилась.

И тогда отвечает дружок медведь:
- Никому нельзя никого согреть,
А с небес сова опустилась.
Ты прижмись сильнее бочком к стене,
Я тебя запрячу на самом дне,
В непробудном сне, в непробудном сне,
У меня почти получилось.
Хоть сова с небес опустилась.

Ты не спи, не спи, мой дружок медведь,
Я бы спел тебе, кабы можно петь,
Но с небес сова опустилась.
Говорила мама: «Глаза утри,
Ничего тут страшного, посмотри…»
Но стучит внутри, и стучит внутри.
Обними меня, что есть силы -
Там сова с небес опустилась.

Так они дрожали почти всю ночь,
И никто никому не умел помочь,
А и пробовал бы – не выйдет.
Потому что сами себя храним -
Кто сумел, просыпается невредим.
И никто наших сов не видит…
(Елена Касьян)

То, что предстало их взглядам, потрясло увидевших едва ли не больше,нежели сокрушительный обвал, только что отгремевший. Разом стало понятно,отчего Глорр-килм Айсах величали заповедной долиной. Тхалет едва ли не первым упал на колени, выпустив скулящего, поджавшего хвост утавегу,которого, сам того не замечая, обнимал все это время. В разломе горы обнаружилась статуя. Статуя сидящей женщины, неведомо когда и неведомо кем врезанная в толщу красноватого камня. Развалины утесов служили ей троном, а прямо за спиной величаво возносился к небесам Харан Киир, именно отсюда, с Глорр-килм Айсаха, более всего похожий на небесный престол.
Натеки грязи быстро опадали с изваяния, так, словно каменное чудо сверхъестественным образом отряхивалось, по-женски охорашивая одежду. Вот,мол, я и здесь наконец. Что вы, дети, успели без меня натворить?(М.Семенова)

Спасибо, топик понравился!

Заходите ещё.

Вероятно, скажу - не совру,
Обожаю правдивые вести:
Баклажаны мечут икру,
Они рыбами были прежде!
На одной из незнамых планет
Они плавали в океане -
И морской фиолетовый цвет
Сохранился с тех пор в баклажане!

Где еще мы лиловость найдем?
Странный цвет баклажана-растенья
Говорит о его внеземном,
О небесном происхожденьи!
Но, на грешную землю попав,
Баклажаны утратили заводь.
Не имея возможности плавать,
Отказались от игр и забав.

Космонавты их к нам привезли -
Заскучали у нас баклажаны,
Ибо почва и климат земли
Оказались для них нежеланны.

Так по логике странных вещей
Существуют еще перегибы -
На планете у нас в овощей
Превращаются резвые рыбы!
(Н. Глазков)

У.Шекспир

Со дня разлуки - глаз в душе моей,
А тот, которым путь я нахожу,
Не различает видимых вещей,
Хоть я на все по-прежнему гляжу.
Ни сердцу, ни сознанью беглый взгляд
Не может дать о виденном отчет.
Траве, цветам и птицам он не рад,
И в нем ничто подолгу не живет.
Прекрасный и уродливый предмет
В твое подобье превращает взор:
Голубку и ворону, тьму и свет,
Лазурь морскую и вершины гор.

Тобою полон и тебя лишен,
Мой верный взор неверный видит сон.

Перевод С.Маршака

***

Since I left you, mine eye is in my mind;
And that which governs me to go about
Doth part his function and is partly blind,
Seems seeing, but effectually is out;
For it no form delivers to the heart
Of bird of flower, or shape, which it doth latch:
Of his quick objects hath the mind no part,
Nor his own vision holds what it doth catch:
For if it see the rudest or gentlest sight,
The most sweet favour or deformed'st creature,
The mountain or the sea, the day or night,
The crow or dove, it shapes them to your feature:

Incapable of more, replete with you,
My most true mind thus makes mine eye untrue.

Представьте себе ситуацию. Лев видит зебру. Он догоняет ее, валит на землю, и вдруг зебра набрасывается на льва и рвет его в клочья. В мире животных такое невозможно, потому что все очень четко поделено: есть хищник и есть жертва.

Все по-честному. Зебра никогда не съест льва, так же как и трава никогда не съест зебру. И только у людей жертва часто оказывается волком в овечьей шкуре.

Жертва слаба, чем выгодно выделяется на фоне эмансипированных женщин без проблем. У жертвы проблемы есть, и их много. Рядом с ней каждый мужчина чувствует себя сильным и нужным. Женщины-жертвы явились в этот мир как спасение от тех самых феминисток, кастрировавших мужчин своей самостоятельностью. Только с ними мужчина снова становится мужчиной. С ними феминистки снова становятся несчастными одиночками, которых никто не берет замуж. Все встает на свои места. Справедливость торжествует, пока…

Пока на смену эйфории не приходят первые тревожные симптомы. Вы решаете ее проблемы, она вам благодарна, но что-то не так. Почему-то проблемы не убывают, а будто растут в геометрической прогрессии. К тому же все чаще возникает непонятное чувство вины, хотя вы ничего плохого не сделали. Даже наоборот. Вы делаете еще больше, а ваша девушка становится еще несчастней. Положите весь мир к ее ногам, и она будет рыдать, потому что мир не идеален. Очень скоро ваша жизнь превратится в кошмар, прервать который можно, лишь разрушив отношения, но не у каждого хватит сил на такой поступок.

Бросить жертву так же сложно, как бросить ребенка на съедение чудовищам. Коварный вирус zhertva.exe прописался в лобной доле головного мозга и оказывает давление сразу на два важнейших нервных центра – жалость и самолюбие. «Без тебя она погибнет», - говорит он, заставляя утирать скупую мужскую слезу. «Ты нужен ей», - говорит он, заставляя чувствовать себя полноценным мужчиной. Параллельно происходит разрушение «жесткого диска» под названием «здравый смысл». «Зараженный» мужчина обречен на долгие мучения, соболезнования от друзей, упреки мамы и злорадный смех бывших любовниц. Такого не пожелаешь и врагу.

Откуда берутся эти монстры? Растение Dionaea muscipula растет в почве, бедной минералами. Именно поэтому природа предусмотрела другой вариант получения полезных веществ. Dionaea muscipula научилась есть насекомых и получила название «венерина мухоловка». Так и женщина, недополучившая любви, будет стремиться пополнить ее запасы самым зверским способом. Виновата ли венерина мухоловка в том, что она пожирает мотыльков? Нет. Виновата ли женщина в том, что она высасывает все соки из своего мужчины? Тоже нет. И та и другая избрали этот «некрасивый» способ ради сохранения жизни.

Самопожертвование женщины вещь добровольная, но не безвозмездная – за свои страдания она потребует компенсации, будь то кольцо с бриллиантом, обязательный секс перед сном или даже вынос мусора сутки через трое. Волшебная мантра «Я ради тебя» повторяется по поводу и без. «Я ради тебя задержалась на работе. Я ради тебя приехала. Я ради тебя сделала. Я ради тебя не сделала». Женщина жертвует всем самым дорогим ради любимого для того, чтобы потом ткнуть его носом в этот «жертвенный алтарь» с вопросом: «А что ты для меня сделал?»

К тому же быть жертвой – самая выгодная модель поведения. Плакать и жалеть себя, обвиняя всех вокруг в недостаточной любви, – просто, удобно и приносит максимальное количество дивидендов.

Жертвуя собой, женщина создает иллюзию принятия на себя всех проблем, на самом деле перекладывая проблемы на плечи «негодяя», которому потом это все расхлебывать. Профессиональная жертва способна совершать настоящие подвиги, как то: отказ от карьеры, детей, родителей, друзей, любимой работы. При этом надо понимать, что ни одна нормальная женщина не способна отказаться от всего этого ради даже самого любимого мужчины. Значит, отказ был выгоден самой жертве. Значит, все обвинения, что «самоотверженные подвиги» были совершены только ради вас, являются ложью во спасение. Во спасение Ее Величества Жертвы.

Как на это реагирует мужчина? Вызывает ли такое поведение страх и трепет? Захочет ли он сейчас же, сию же минуту восполнить любимой потраченные на него нервные клетки и сделать все то, чего от него так долго ждали? Здесь все зависит от мужчины. Слабый попытается загладить свою вину. Створки мухоловки захлопнутся, пищевые железы начнут вырабатывать «желудочный сок», разлагая несчастного на минеральные вещества, – и поминай как звали. Здоровый мужчина скорее всего не заметит этих жертв. А после того как ему на них в вежливой или грубой форме укажут, недоуменно пожмет плечами и спросит: «А зачем? Зачем ты задержалась на работе? Зачем приехала? Зачем сделала? Зачем не сделала?» Мужчина задаст эти вопросы и добьет козырным: «Кто тебя просил?» И женщина, несчастная и обезоруженная, опустит руки. Потому что никто не просил. И тут – либо начать добровольный курс реабилитации, либо пуститься во все тяжкие, на войне как на войне.

Суть самопожертвования непонятна мужчине. И слава Богу. Вряд ли мужчине придет в голову переспать с женщиной, вызывающей у него отвращение. Зато для некоторых женщин секс с неприятным мужчиной вполне нормальная практика. Переспав с уродом, женщина вызовет дополнительный прилив жалости к самой себе. Унижая себя, она вознесется – ведь страдания облагораживают. Странно, но это придаст ей силы.

Именно женщинам свойственно самоубийство понарошку – недорезанные вены и недопередозировка снотворного. Страшно сказать, но некоторые выбирают этот способ для того, чтобы привязать мужчину еще крепче или не дать ему уйти. Для достижения своих целей. И это действует.

Она может разогнаться в машине без тормозов, лежать раздетой на снегу или уйти ночью из дома. Что происходит в этот момент в голове жертвы? «Меня никто не любит. На меня не обращают внимания. А как они будут плакать и винить себя, если со мной что-то случится!» Она так и видит себя униженной, растерзанной, несчастной. И как ОН убивается от стыда и вины, как Он заваливает ее цветами, вымаливает прощение, как Он носит ее на руках. «Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?»

Это будет победа. Великая победа, ради которой стоит рискнуть здоровьем. Гарантия счастливой жизни на веки вечные. И женщина рискует. Она не думает, что эта провокация может материализоваться. Все эти подсознательные фантазии об изнасиловании, избиении, аварии и пневмонии – заигрывания со смертью, которая не всегда понимает шутки. И не дай Бог в эту ночь на нее нарвутся подонки, не дай Бог тормоза так и не сработают, не дай Бог пневмония окажется с летальным исходом. Нет, нет, нет. Она не хочет умирать. Кому тогда достанется его любовь? Мраморной плите с указанием дат рождения и смерти? Это неправильно. Но не всегда можно повернуть назад. Желательно задуматься об этом до того, как машина врежется в бетонный забор. Желательно вообще не садиться в эту машину.

Так как же правильно обходиться с жертвами? Надо понимать, что жертва – это психологический террорист. Поэтому никаких уступок и переговоров. Другой вопрос – как отличить профессиональную жертву от нормальной женщины с проблемами (а проблемы есть у всех женщин)? Тут все просто – внимательно следите за своим психическим самочувствием. Если от вашей помощи вы сами испытываете удовлетворение и радость – все хорошо, если чувство вины – дела плохи.

Но хватит ужасов. Как у любого явления, у самопожертвования есть обратная сторона медали. Эта функция была дана женщинам в дополнение к инстинкту материнства. Женщине «прописали» умение жертвовать собой ради потомства, и в этом свете все выглядит гораздо более благородно. Жертвуя собой, женщина доказывает свою любовь, и очень часто подобные истории становятся красивыми легендами о настоящей любви и преданности. Так что главное – знать меру и не использовать этот талант во вред окружающим. Задача женщины сохранять любовь. И ключевое слово здесь не «сохранять». И уж точно не «сохранять всеми возможными способами».
(Полина Волошина. Осторожно, женщина-жертва!)

"...С любимыми не расставайтесь, С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них,И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг..."

А я вот песню сам сочинил про свою семью.... Сорри, без имен... И иногда без рифм. Мотив... не помню, есть такая песня популярная некогда. Вроде Леонидов пел...


Живет (имя), живет не скучно,

И каждый день веселье до упада,

Живет (женск. имя), и все нормально,

И есть успех, и жизни рада.

Они не знают, что будут вместе,

Не знают, что им предстоит,

Но есть на небе веселый парень,

Он написал уже, кто где сидит.



Припев

А мы встретились и полюбили,

И друг без друга уже никак,

И счастье мы полной рекой лили,

Никто и не думал, что все будет так.



И родилась у нас дочь (имя),

Как свет в окошке и как солнце в ночь,

Улыбку смех ее рождает милый,

Какое радостное слово дочь.

И парень, - тот, который там, на небе,

Он улыбнулся, обмакнул перо,

Широким взмахом он отмерил счастья,

И многоточие в конце всего...





А мы встретились и полюбили,

И друг без друга уже никак,

И счастье мы полной рекой лили,

Никто и не думал, что все будет так.

Баллада о прокуренном вагоне.

- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

1932
Александр Кочетков

Трогательно у Вас получилось.

Я - женщина двадцатого века, Майлз. Я в отчаянии по определению.
(Джон Фаулз. Мантисса)

Я опустошала свою копилку – Анджею я говорила, что коплю деньги на поездку в Непал, – шла в лучший магазин в городе и примеряла белье, которое выглядело так потрясающе секси на моделях по телевизору. И все заканчивалось одинаково. Я возвращалась с новым бельем и старой клятвой, что больше никогда туда не пойду.
А как может быть иначе? Ты входишь утром, сразу после открытия, в этот магазин, и продавщицы выглядят так, как будто встали в полночь, чтобы выглядеть так, как они выглядят. Это действует удручающе на нормальных женщин, и у тебя портится настроение, едва только войдешь. И это только начало. Потом они ходят за тобой по всему магазину, как дочки за мачехой, и неизменно рекомендуют белье на два номера меньше и на два номера больше. На всякий случай, «если вы будете чувствовать себя в первом не совсем удобно».
И вот ты уже в примерочной, и уже через минуту у тебя возникает «синдром бегства». Это чувство особенно усиливается в примерочных «лучших магазинов города» (я проверила это в нескольких городах). Они там, между прочим за мои деньги, монтируют неоновые, криптоновые или наполненные другими токсичными газами люминесцентные лампы, создающие миллионы, а то и миллиарды люксов света (помню из физики, что освещенность измеряется в люксах – единице, которая уже тогда ассоциировалась у меня с совсем другим люксом, то есть с роскошью). Там все стены, а иногда даже потолки в зеркалах, и в таких условиях надо снять с себя все и надеть их роскошные «La Perle» или «Aubade» по цене, равной средней зарплате сиделки в варшавских больницах. Под этими люксами и в этих зеркалах видна в подробностях структура маленького шрамика на плече после прививки в детстве от туберкулеза, а что уж говорить о целлюлите, морщинах или возрастной пигментации кожи. Все это выглядит в таких условиях словно увеличенная до формата А2 или А1 ксерокопия свидетельства о рождении. Страшно четкая и выразительная ксерокопия. Под этими люксами эти отражения в зеркалах напоминают человеку телевизионные репортажи или статьи в «Ныосуике» об «опасностях пластических операций», и он вдруг начинает понимать, почему женщины идут на такой риск. И начинает завидовать их отваге, и ему самому хочется побежать из этой примерочной прямо на пластическую операцию, чтобы избавиться от морщин, особенно тех, что противятся самым дорогим кремам.
Выходит потом человек из такой примерочной и чувствует себя как женщина, которая вынуждена была по радио на всю Польшу громогласно объявить, сколько ей на самом деле лет. Затем идешь к кассе, чтобы там – заплатив среднюю зарплату варшавской сиделки кассирше, которая встала в полночь, чтобы так выглядеть, – принять с улыбкой на устах настоящий удар. А потом, сохраняя достоинство, выходишь из магазина как ни в чем не бывало. А потом, по крайней мере я, «как ни в чем не бывало» иду в ближайшее заведение, где можно сесть и где продают алкоголь.
(Януш Вишневский. Менопауза)

ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО МЫ НЕ УСПЕВАЕМ ЕЁ ИСПОРТИТЬ.

Черный с проседью океан мерцал мертвенным металлическим блеском, словно ртуть. А надо всем – гигантский купол туч. Мрачно и темно. Все оттенки серого. Ветер толкал к самоубийству. Вот только мотор мешал. Бывают такие моменты, чаще всего после шторма и чаще всего в Атлантике, при мертвой зыби. После полудня. Когда тучи закрывают солнце, а серость воды незаметно перетекает в серость воздуха. Если перегнуться через борт, оторвать руки от перил, отдаться свободному падению и качке мертвой зыби и не слышать мотора, то молено и в этой серости испытать ощущение свободного полета. Состояние, когда время будто останавливается, а пространство теряет точку отсчета… Многим случалось переваливать за борт, входить в пустоту и тонуть в серости. Особенно легко на это идут, когда боль жизни убивает радость жизни. Делают это как бы случайно, потому что если не случайно – то это свидетельство поражения рыбака; вроде как неосторожно чуть больше допустимого перегнулись через борт, и всё – плеск и серость. Навсегда. Не дано еще названия ни этому феномену, ни состоянию человеческого духа, когда мертвую зыбь сменяет серость. Не прозвучал этот термин ни в науке психологии, ни под водку в каютах. Наверное, потому, что среди рыбаков мало ученых. И только позже, вечером, во время ужина в кают компании, заметят, что кого то не хватает. А где искать – неизвестно. Но на эту тему, как правило, не заморачиваются, а лишь делают пометку в судовом журнале, что «состав команды уменьшился», и посылают факс судовладельцу с просьбой сообщить семье.
(Януш Вишневский. Замкнутый цикл)

...она говорила: «Когда ты здесь, то дни летят, как зернышки мака из дырявого ведра. А потом ты уезжаешь, и мне начинает казаться, что кто-то мало того что заткнул это ведро, так еще приходит тайно по ночам и подсыпает в него мак».
(Януш Вишневский. Замкнутый цикл)

Одинокая интеллигентная женщина, перевалившая за тридцать, которая с нетерпением ищет чувства в этих внешних джунглях, чаще всего остается без добычи. Скорее сама окажется добычей. И чаще всего добычей охотников, которые либо стреляют вслепую, либо путают тир в парке с настоящей охотой и воспринимают женщину как пластиковую гвоздику или маргаритку, в которую они попали из духового ружья в тире.
Женщина, перевалившая за тридцать, как правило, вызывает интерес у пятидесятилетних мужчин и выше, а также неизменно у восемнадцатилетних и ниже. Факт, о котором я прочитала сперва в «Космополитене», а потом в «Современной психологии» и который ощутила на собственной шкуре, причем в разных ее местах.
Потому что на самом деле большинство этих мужчин интересовала главным образом моя шкура, то есть кожа. Только одного – так мне казалось – интересовала моя душа. Во всяком случае, так он говорил и вначале вообще не хотел меня раздевать, когда я пригласила его к себе после второго ужина. Я дала ему время. Он сумел даже прервать монолог о себе и позволить мне что то рассказать о своем мире. Примерно через две недели после концерта в филармонии мы поехали в такси ко мне. Предполагалось, что будет наконец интимно. Ведь это был концерт Брамса, а для меня Брамс очень и очень секси и воздействует на рецепторы. Но из этого ничего не вышло. В тот вечер я поймала его на том, что он в ванной вытаскивал из корзины с грязным бельем мои трусики и нюхал. И тогда я поняла, что если даже речь идет о душе, то совершенно точно не моей.
Спустя некоторое время я смирилась с тем, что нужно хорошо выглядеть, быть стройной, свежевымытой и приятно пахнуть, а также сразу позволить минимум петтинга, чтобы на минуту «запарковать» мужчину возле себя. Такой польский молодой, очень варшавский, сексуальный капитализм с большим предложением и контролируемым спросом. Интересно, что только женатые мужчины были способны смириться с фактом, что для меня интимность – это не то, что можно заказать с доставкой в субботу вечером. Но у женатых мужчин имеются свои мадонны от домашних обедов, и я не для того заплатила кучу денег слесарю, чтобы вновь менять замки.
Старшие, неженатые преимущественно по решению судов, и те, что моложе, неженатые по определению, разумеется, не все, но в большинстве, имели одну общую черту: если у них не было хлопот с эрекцией, то была эрекция с хлопотами.
Молодые – это преимущественно гормониты. Так я их называла. Целиком на тестостероне и адреналине. Они не знали точно, что делают, но делали это всю ночь. Хлопоты с эрекцией заключались в том, что она вновь возникала у них через пятнадцать минут. Для меня из этого ничего не следовало, им же казалось, что за это полагается медаль. Утром они, гордые, как гладиаторы, уходили домой, а у меня лицо было натерто их двухдневной щетиной и болело влагалище от их адреналина.
Те же, что в моем возрасте, поначалу целыми вечерами разглагольствовали, кем они стали или кем вскоре станут, а сразу потом у них была нормальная, умеренная эрекция, но они были слишком начитанными. Они начитались инструкций по обслуживанию клитора, знали все о вступительной игре и окситоцине и воспринимали меня как домашний кинотеатр. Нажми здесь, поверни ручку там, держи две вжатые кнопки минимум пять секунд – и получишь наилучшее качество изображения и наилучший звук. Но это не действовало. Женщины все таки не шкафы из «ИКЕИ», которые можно смонтировать по инструкции.
Те же, которым около пятидесяти, были убеждены, что они так же красивы и так же значительны, как все титулы или должности на их визитках. Седых волос у них было больше, но и спокойствия тоже больше. Они могли дольше ждать, прочли больше книжек, у них было много чего рассказать о своих экс женах, и они всегда платили по всем счетам. А потом ночью были так заняты тем, чтобы вызвать, удержать и усилить эрекцию, что совершенно забывали, для чего они хотят ее вызвать, удержать или усилить. Они полностью забывали обо мне, сосредоточившись на своем четырнадцатисантиметровом или менее того эго. Потом утром я находила их жалкие визитки, которыми они так гордились.
(Януш Вишневский. Любовница)

Это было, как любовь с первого взгляда. Хотя, конечно, совсем по-другому. Какая любовь, господи?
Она сама подошла, подсела к нему на лавочку. Ей лет шесть-семь было. Его внучке могло бы быть больше! Но у него не было внуков. И детей не было. Как-то так получилось…
Она села, сложила руки на коленках и кивнула ему головой. И что-то в нём произошло, словно какой-то механизм провернули, словно сдёрнули рычаг.
И он заговорил.

Он так давно ни с кем не разговаривал, что теперь всё время запинался, глотал слова, волновался, как подросток. Девочка болтала ногами, время от времени кивала головой и смотрела на него большими внимательными глазами. Он и не помнил уже, слушал ли его кто с таким вот искренним интересом.
В какой-то момент он замолчал, задумался. Девочка вздохнула, тихонько погладила его по руке и убежала к детям на площадку.

Он приходил сюда почти каждый день и чувствовал себя совершенно счастливым, если маленькая собеседница оказывалась в парке. Она узнавала его, махала рукой ещё издали, потом устраивалась рядышком на лавочке и слушала.
Он рассказывал о своём довоенном детстве, о старшем брате, которого уже не было в живых, о двух своих жёнах, о фронтовых друзьях, о городах, в которых бывал. Он словно заново переживал свою жизнь.
Девочка не перебивала, ей всё было интересно.
Сперва он старался специально выбирать истории, которые могли бы ей понравиться. Но потом увлекался и начинал копаться в воспоминаниях с упрямством человека, у которого осталось не так много времени, чтобы привести своё прошлое в порядок.

А однажды подошла молодая женщина и взяла девочку за руку.
И он сказал:
- У Вас замечательная девочка! Она вырастет очень умным и внимательным человеком. Она с таким интересом слушает мои стариковские истории, что я даже удивляюсь. Такая маленькая, а столько понимания в ней!
Женщина странно посмотрела на него, потом на девочку, потом куда-то вдаль… и сказала:
- Она глухая. С рождения.
И повела девочку прочь.
(Елена Касьян)

– Видите ли, господин офицер, – капитан имел обыкновение ко всем, даже к практикантам, обращаться «господин офицер», – я только два года как уверовал в Бога, после того как умерла моя жена, – сказал он, глядя в иллюминатор. – Когда была она, мне не нужно было никакого Бога. Сколько раз она уговаривала меня поверить в Бога. Таскала меня по костелам, а когда я бывал подольше на берегу, возила на крестины, венчания и похороны. В последнее время в основном на похороны. Четыре года тому назад, когда у нее обнаружили рак, я вернулся на Пасху в Гдыню и попросил ее, чтобы вышла за меня замуж еще раз, по настоящему. И она, господин офицер, согласилась. Это после всего того, что я ей сделал, после того, как я десятки раз на целые месяцы оставлял ее одну, а сам гонялся по всему свету за рыбой. После Рождества без меня, рождений и болезней детей без меня и после стольких похорон без меня. Представляете, господин офицер?! Она согласилась!.. Я тогда позвонил знакомому приходскому священнику, который когда то у нас был на «Турлейском» (ведь вы, господин офицер, кажется, были со мной на «Турлейском»?) вторым механиком, только потом он спятил и подался в монастырь. И сказал ему, что через неделю мы с Мартой приедем в Люблин лишь затем, чтобы, как положено, обвенчаться в его костеле, сделать то, на что не хватило времени тридцать семь лет тому назад, потому что мне тогда надо было выходить в море. И чтобы венчание прошло с хором и органистом, и чтобы не было никаких курсов и репетиций, которые сейчас устраивают перед венчаниями.
Он помнит, что после этих слов капитан прервался на мгновение, подозвал стюардессу и попросил:
– Не могли бы вместо этого шампанского принести хорошо охлажденной водки?
А когда стюардесса ушла, продолжил:
– Но даже тогда, когда я шел рядом с ней к алтарю во время этого венчания, я все еще не верил в Бога. Потому что я тогда не нуждался ни в Боге, ни в религии. Особенно в религии. Потому что религия, господин офицер, слегка подпускает туману. Потому что из религии иногда следует, что легче любить человечество, чем товарища по вахте. Я уверовал только тогда, когда ее не стало и в мире сделалось так пусто, что я был вынужден кого нибудь себе найти, чтобы не быть один как перст, когда я вернусь в свою каюту и на свой мостик. Я подумал, что Марта тоже наверняка не хотела быть одна, и, возможно, она была права всю жизнь. И тогда я нашел Бога. Иногда мне кажется, что я нашел Его, а порой, что после смерти Марты я просто сменил Бога, не изменяя веры. Но на судне можно обойтись без Бога и религии. Я так тридцать лет обходился. Ваше здоровье, господин офицер, – закончил он, улыбаясь и поднимая рюмку водки. А когда выпил, наклонился и добавил: – Я так вам скажу, господин офицер, что если у вас нет своей женщины, то тогда с Богом человеку в жизни лучше…
(Януш Вишневский. Замкнутый цикл)

Из всего, что вечно, самый краткий срок у любви.
* * *
Женщины живут воспоминаниями. Мужчины тем, что они забыли.
* * *
Жизнь по преимуществу печальна. А сразу потом умираешь.

(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

Он давал мне все и ничего не хотел взамен. Совершенно ничего. Никаких обещаний, никаких клятв, никаких обетов, что «только он и никогда никто другой». Попросту ничего. Это был его единственный ужасный недостаток. Не может быть для женщины большей муки, чем мужчина, который так добр, так верен, так любит, такой неповторимый и который не ждет никаких клятв. Он просто существует и дает ей уверенность, что так будет вечно. Вот только боишься, что вечность эта – без всяких стандартных обетов – будет короткой.
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

Интернет, он такой. Немножко напоминает исповедальню, а разговоры – нечто наподобие групповой исповеди. Иногда ты оказываешься исповедником, иногда – исповедующимся. Это результат расстояния и уверенности, что всегда можно вытащить штекер из гнезда.
Здесь ничего не отвлекает внимание. Ни запах, ни внешность, ни слишком маленькая грудь. В Сети свой образ создаешь словами. Собственными словами. Никогда не известно, сколько времени штекер будет в гнезде, и потому сразу переходишь к главному и задаешь по-настоящему существенные вопросы. Но даже задавая их, кажется, не ждешь полной искренности. Впрочем, в этом-то как раз он не был уверен. И потому всегда отвечал искренне. «Если не знаешь, что сказать, говори правду». Он не помнил, кто из философов давал такой совет, но философ этот несомненно был прав.
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

Потом он поймал себя на том, что ему хочется, чтобы она была красивая. И в этом смысле виртуальность ничегошеньки не меняет. Мужчины до того тщеславны, что жаждут, чтобы даже в Интернете с ними знакомились только красивые женщины. И неважно, что в данном случае красота не играет никакой роли. Она незрима и потому несущественна. Но мужчины, даже совершенно случайно выбранные для знакомства, хотят верить и по преимущество свято верят, что являются настолько исключительными, что привлекают внимание только красивых женщин. Он представлял себе, как многие из этих мужчин, сидя у своих компьютеров, втягивают животы либо прикрывают остатками волос слишком большие залысины. Этакая инстинктивная реакция истинных самцов, перенесенная с пляжа в Интернет. Неужто эволюция остановилась и только меняет декорации? А может, то, что сейчас происходит, на самом деле называется эволюцией?
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

Боже, помоги мне быть таким человеком, каким считает меня моя собака.

Вдруг так тихо сделалось в моем мире без тебя.

(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

а почему "камин" закрыли?

Там почти тысяча. Не будем пока ничего там писать, хорошо? Я завтра заведу новый.

договорились

Знаешь ли ты, что по убеждению людей одиночество – наихудший род страданий? И представление это универсально для всего мира. В Нью Йорке так же, как и на Новой Гвинее, люди цепенеют от страха перед одиночеством и покинутостью. Известно ли тебе, что по одному из древнейших индийских мифов Создатель вызвал мир из небытия только лишь потому, что чувствовал себя одиноким? Известно ли тебе также, что американские учебники психиатрии квалифицируют отшельничество как форму психического расстройства?
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

Я ведь виртуальна. Как ангел. Ангелы тоже виртуальны. Они всегда были такие. Даже за тысячу лет до Интернета.
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

В Интернете все одинаково далеко или одинаково близко, что, в сущности, одно и то же.
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

По Джиму жизнь слагалась только из тех дней, которые заключали в себя волнение. Все другие не шли в счет и были подобны времени, потерянному в приемной дантиста, где нет даже газет, хотя бы позавчерашних.
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

Надежда есть
Поразительно прекрасная И.Б. рассказала вчера гениальную историю про ребенка, который начал плакать от жалости к Колобку, когда лиса его ам! - и съела.
- Нет, нет! - прорыдал ребенок. - Она его не съела! Она его не съела! Она его пожевала и выплюнула!
И.Б. немедленно согласилась и пожелала ребенка отвлечь, но не тут-то было.
- Да! - сказал ребенок, переставая плакать. - Она его пожевала, выплюнула, и он от этого стал новый Колобок!
- Какой? - спросила И.Б., затаив дыхание.
- Жёваный, - уверенно сказал ребенок.

Не будем бояться кризиса. Мы просто станем новый Колобок.
Линор Горалик.

Улыбаюсь во весь рот

Да, я тоже улыбнулась и решила показать вам.

Ребенки - они вообще очень умные. И очень ранимые.
То есть легко обидеть и трудно загладить. Гораздо сложней, чем со взрослыми...
Даже если принес сок, а она другой хотела (но не сказала, какой) - все, трагедь... И ведь уже не надо никакого, и вообще ничего не надо. И ... ну, если порисовать разве что. "Только ты папа нарисуй дерево и птичек на нем"...

Что я несу....

Ой, я долго-долго вела тетрадку, куда записывала всякие смешинки про ребёнка. С самого рождения его и до последнего времени. Правда, не всегда успевала...
Хорошая тема, только давайте к камину?

Она вышла, и к нему вернулось какое-то специфическое чувство сожаления… Он никогда больше уже не встретит эту старушку. Она существовала в его жизни всего несколько минут и больше не вернется. А ему так хотелось бы хоть разок еще встретиться с нею. Люди следуют по трассам, предуказанным судьбой или предназначением – неважно, как это называется. На какой-то миг трассы эти пересекаются с нашей и вновь расходятся. Только немногие и крайне редко выказывают желание идти по нашей трассе и остаются с нами чуть дольше. Однако бывают и такие, кто существует с нами достаточно долго, чтобы их захотелось удержать. Но и они уходят дальше. Как эта старушка, что только что вышла с поезда, или та красивая девушка, которой он недавно любовался, стоя в очереди в банке. Ему всегда становится грустно, когда случается что-либо подобное. Интересно, другие тоже испытывают похожую печаль?
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

Боже, мы Тебе снимся вместе
На краях тарелок, когда я разливаю суп,
И на краешке супружеского остывшего ложа,
В углубленьях морщинок около глаз.
Мы упорно Тебе снимся вместе.
И Ты соединяешь нам руки,
Так что мы не можем убежать друг от друга.
А если нет,
То не введи нас во искушение.
Пусть оплачут меня
Воскресные домашние макароны.
Дай заснуть
И избави нас –
Каждого по отдельности.
Аминь.
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

Он подумал о том, как далеко можно зайти, притворяясь, будто чего-то не существует. Он, похоже, зашел слишком далеко. Но она согласилась на это. Видимо, из страха, что это могло бы что-то уничтожить. Теперь, после Парижа, он не перестает думать об этом. Она принадлежит не ему. Принадлежит другому. Никогда до сих пор ни одна женщина, которая была ему необходима, не принадлежала другому. Никогда!
То, что существует между ними, должно быть названо. Обязательно названо! Потому что это не какой-нибудь там роман! Это стократ выше… Роман? Звучит-то как. Назвать то, что между ними, романом, все равно что возить бетон на строительство «роллс-ройсом». Вроде бы можно, но нелепо.
(Януш Вишневский. Одиночество в сети)

ПЕРЕД ЛИСТОПАДОМ

Все разошлись. На прощанье осталась
Оторопь жёлтой листвы за окном,
Вот и осталась мне самая малость
Шороха осени в доме моём.

Выпало лето холодной иголкой
Из онемелой руки тишины
И запропало в потёмках за полкой,
За штукатуркой мышиной стены.

Если считаться начнём, я не вправе
Даже на этот пожар за окном.
Верно, ещё рассыпается гравий
Под осторожным её каблуком.

Там, в заоконном тревожном покое,
Вне моего бытия и жилья,
В жёлтом, и синем, и красном - на что ей
Память моя? Что ей память моя?

Арсений Тарковский

ОСЕНЬ
Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно все в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке,
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!

Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.

Ты - благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты - отвага,
И это тянет нас друг к другу.
(Борис Пастернак)

Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит...
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.
И будет так, пока тишайший снег
Не сжалится над скорбной и усталой...
Забвенье боли и забвенье нег —
За это жизнь отдать не мало.
(Анна Ахматова)

Одиночество



И ветер, и дождик, и мгла
Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.

Вчера ты была у меня,
Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
Ты мне стала казаться женой...
Что ж, прощай! Как-нибудь до весны
Проживу и один — без жены...

Сегодня идут без конца
Те же тучи — гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльця
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.

Мне крикнуть хотелось вослед:
"Воротись, я сроднился с тобой!"
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила — и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.

(Иван Бунин)

...Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.

И в маленькой деревенской гостинице --
Тонкий звон
Старинных часов -- как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой -- нибудь мансарды
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня любили...

=========

Посреди комнаты -- огромная изразцовая печка,
На каждом изразце -- картинка:
Роза -- сердце -- корабль. --
А в единственном окне --
Снег, снег, снег.

Вы бы лежали -- каким я Вас люблю: ленивый,
Равнодушный, беспечный.
Изредка резкий треск
Спички.

Папироса горит и гаснет,
И долго -- долго дрожит на ее краю
Серым коротким столбиком -- пепел.
Вам даже лень его стряхивать --
И вся папироса летит в огонь.
(Марина Цветаева)

Когда я гляжу на летящие листья,
Слетающие на булыжный торец,
Сметаемые - как художника кистью,
Картину кончающего наконец,

Я думаю (уж никому не по нраву
Ни стан мой, ни весь мой задумчивый вид),
Что явственно желтый, решительно ржавый
Один такой лист на вершине - забыт.
(Марина Цветаева)

Вечер



О счастье мы всегда лишь вспоминаем,
А счастье всюду. Может быть, оно
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.

В бездонном небе легким белым краем
Встает, сияет облако. Давно
Слежу за ним... Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.

Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.

День вечереет, небо опустело,
Гул молотилки слышен на гумне...
Я вижу, слышу, счастлив. Всё во мне.
(Иван Бунин)

О, нашла!
Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из-под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, -

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и - кстати - самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.
(Иосиф Бродский)