снять бы комнату у моря и заваривать мелиссу
под чужие разговоры разбавлять водой перно
а соседка-то актриса всё кулисы экзерсисы
а тебе закон не писан скулы сводит от аниса
ты мое другое горе? да чего там все равно
погоди а был ли мальчик? если был то где он нынче
то ли милостыню клянчит безупречный поводырь
то ли брошен и запальчив в уголке чердачном хнычет
только мне его не жальче жалость вытерлась до дыр
с черным псом гулять бы в дюнах
c белым псом гулять бы в дюнах
заживет как на собаке вот увидишь заживет
время юных время юных время юных время юных
Ты растрепан, белокурый,
Ты лежишь, как лён на стлище,
И тебя хозяйки ищут -
Растрепать ещё, да куры
Забредают ненароком
Расклевать твои изьяны,
Все тебе выходит боком,
Оттого ты злой и пьяный.
Говорила мне Анфиска:
Чтобы лён не вышел тёмным
Его сеют близко-близко,
Называют – угнетённым.
С нами сладишь ли, Анфиска?
Мы с любимым – вертопрахи,
Не годимся на рубахи,
Чахнем мелко и ветвисто.
Оттого ветра больные
Теребят тебя и гложут,
Оттого твои льняные
Солнце выбелить не может:
Запустив в них пальцы туго,
Я сижу у изголовья –
Пересохшая подруга,
Угнетенная любовью
силлабику чужого языка
его сухих согласных спотыканье
ты слушаешь как будто свысока
как щелканье пичуги без названья
что держит путь на юг издалека
наморщив лоб - как каплю коньяка
во рту катаешь - с видом знатока
ее шипенье шелест щебетанье
к чернильному нутру черновика
ночами приобщаешься - слегка
приотворяя сонное сознанье
и так живешь – как вечного сверчка
презрев самоучитель бормотанья
пока сто лет знакомая строка
не хрустнет терпкой мякотью дичка
рассыпав спелых косточек собранье
как буквицы тугие и - пока
из сердцевины как из тайника
не выплеснется сок повествованья
не пробежит щекоткой узнаванья
простуженным дыханьем сквозняка
силлабика чужого языка
Коготком острым по сердцу тихонечко
Скребу, надеясь сколупнуть корочку.
Сегодня зима и, кажется, солнечно.
А может - весна и ветрено. Вскорости
Изменится цвет окружающих сумерек,
Сердечко забьется птенцом потерянным,
И сжав в кулаке чувства воли и юмора,
Посмотрюсь я в зеркало. Знаю, верю ли,
Но там, напротив – сидит нестрашная
И пальцем гладит по шерстке ласково
Сердце, в теплых ладонях уставшее,
И тешит его про зеркало сказками…
Не привыкнешь никак, что тебя не любят,
Что в других ладонях сплетенье судеб,
Что чужим глазам говорят – любимый!,
Что в иных объятиях тратят силы…
Ты жалеешь себя – позой, прозой, песней.
Я пытаюсь жить – не с тобой, не вместе,
Просто рядом сижу – и люблю, пожалуй.
Ты согласен – мне в сердце вонзая жало.
Из меня берешь, отдавая снегом.
И я, не дыша, в бесконечном беге,
Повторяю: люби меня, пока можешь,
До икоты, до судороги, до дрожи…
Две белых птицы в белом снегу замерзли.
Твой сын боится, когда ты становишься грозен,
И прячет под стол любимый сиреневый мячик.
Да, ты не хотел, чтоб у тебя родился мальчик.
Но жена твоя не виновата, что так на меня не похожа.
Мы вчера встретились. Просто как двое прохожих
На одной остановке, обрученные общим трамваем.
И мы обе сделали вид, что друг друга не знаем.
А за окном трамвая пух тополиный,
Назойливый, как таракан, и такой же неистребимый,
Усиленно притворялся февральским снегом…
Как в тот день, когда мы, устав от бега
В никуда от себя самих, сошли с круга.
Ты меня с тех пор перестал называть "подруга"…
Впрочем, уже июнь, и совсем другого года.
Изменились мы, наши семьи, даже природа
К нам по-другому относится.
Она вышла
За две остановки до дома, словно услышав,
Как я про себя повторяю: чтоб ты провалилась…
А впрочем, ведь и хорошо, что не сбылось,
О чем мечтали мы той зимой. У меня дочка,
И все время папу зовет, а "мама" она говорить не хочет.
Почему я тебе пишу? Чтоб забыть о тебе, наверно,
Очистить душу от зимней заснеженной скверны,
Немного покрасоваться, чуть-чуть тебя подразнить…
Кстати, ты сможешь мне еще позвонить?
Как тебе моя песня? – Cкорее плач.
– Показать тебе душу? – Нет, лучше спрячь.
– А ты помнишь, милый что завтра – год,
Как моя любовь с нами не живет?
Что случилось, сталось что? В один миг
Разорвал привязанность боли крик.
Кто кричал, не помнишь? – Наверно, ты.
Испугалась встреченной немоты.
Что мне скажешь нынче ты? – Промолчу.
Я немым остаться с тобой хочу.
Что слова, когда в мире смысла нет?
Хочешь, вместо слов подарю рассвет?
– Наши утра разные, милый мой.
Мы с тобою шли встречной колеей,
И однажды встретившись, разошлись.
– Ты на жизнь полуночную не злись:
Солнце скоро встанет, родится свет…
– И окажется, что нас с тобой давно нет.
"Не ждать. Не верить. Не любить.
Забыть твой взгляд и бархат пледа.
Простить тебя и всё забыть.
Писать стихи и жить до лета.
…
Не верить. Письма не дойдут-
Их и писать никто не станет.
Простить тебя, создать уют.
И пальцы кольцами изранить.
…
Забыть. Не ждать. Не верить. Жить.
Мгновеньем, вечностью, годами…
В отместку головы кружить…
И никого не звать ночами.
P.S. Ничего личного."
(Фейоли)
Я так боюсь своего страха -
Больше, чем когда ночью
Ты думаешь не обо мне.
Я так боюсь этого,
Но я боюсь еще больше,
Когда тень под моими ногами
Вдруг окажется тенью той,
О ком ты думаешь по ночам.
Мне так страшно,
Хотя когда я не вижу
В зеркале своего лица,
Находя там отражение той,
Чью тень под моими ногами
Я узнаю по ночам в твоих глазах,
Мне страшно настолько,
Что я теряю себя.
Но больше всего я боюсь
Своего страха - однажды ночью
Найти себя в той,
Чье отражение так пугает меня
В твоих глазах.
Она одна из тех, кто не спит по ночам
Все, что слишком тяжело ее хрупким плечам,
Она снимает вместе с обручальным кольцом,
И до рассвета ее тени ходят с новым лицом.
А на рассвете, когда уже пускают в метро,
Она находит себя в круглосуточном бистро,
И рядом кто-то незнакомый ее целует невзначай,
Отсчитывая мелочь продавщице на чай.
Ей теперь все равно, что их вместе свело.
Она смотрит на себя в запотевшее стекло
И находит там причину бессонницы ночной,
Чтоб снова к вечеру забыть, что такое покой.
Она одна их тех, кто не спит по ночам.
Каждый вечер, в одиночестве от боли крича,
Она сдирает с себя душу вместе с золотым кольцом,
И до рассвета ее тени ходят с новым лицом.
Нафиг!! Что за наваждение? Забыть бы...
*
Разбежались рифмы тараканами.
Белые стихи – как грязный снег.
Мы ночные страхи не стаканами –
Мы горстями пили их из век
Друг у друга. Горькая, соленая,
Терпко-беспокойная печаль.
Мы еще не знали, что влюбленные.
Ты меня, я слышала, встречал
Пару лет назад – и пару месяцев.
То была не я – но кто о том
Нас рассудит? Нам нельзя не встретиться.
Вытри слезы с моих глаз. Потом
Я скажу тебе, что сны полночные
И стихи не знают слова "ложь".
Мы, как в детстве, снова – непорочные.
Ты меня под утро не тревожь:
Я плету во сне из рифм признание
В том, что я тебя люблю. Хотя –
Ты ведь знаешь это. Расстояние
Ничего не значит, коль хотят
Двое где-то ночью на ночь встретиться,
Пару рифм поймать и в стих сложить.
Милый, мне порой еще не верится –
В то, что нам с тобой случилось жить…
Враз украденые лица
вдруг под вечер оживут.
Ей всю ночь одной не спится -
новый день, как новый кнут.
На подмостки вносит соло,
предвкушая вновь аншлаг,
он войдет легко и тихо,
замедляя твердый шаг.
Отпечаток одиночки
на протертой простыне
все над "i" расставит точки.
Пахнут слезы в темноте.
Он разбудит все, что спало.
Он разгладит складки стен.
Отряхнув с себя усталость,
он отправится к ней в плен.
Враз украденые лица
вдруг под вечер оживут.
Им всю ночь вдвоем не спится...
---------
Сурганова...
Наступающим обычно новый год бывает....
А до всего остального еще неделя...
Но спасибо..)
встать. оглянуться. опустить глаза.
прошептать слово нет,
резко губу закусить...
так и уйти, не услышав ответ.
мда...такой вот бред по ночам в голову лезет. )
…пальцы узлами завяжутся
и нежно осядет на лицах
дыханье. Так близко, что, кажется,
ближе быть вряд ли возможно…
Молчаливым свидетелем встречи
Она постоит и уйдет осторожно
несказанной и незамеченной.
Нищей бродяжкой ютится
в рядах многосложных
слов – составляющих фраз,
слепыми прохожими мимо скользящих
по тротуарам ненастоящих
чувств. Лишь на это горазды
такие, как…
Мы поминаем всуе
Имя ее, спелой вишенкой наземь
упавшее. Радугой в струях
фонтанных иллюзий чуть брезжит
Имя ее… И замарано грязью –
останется чистым, как полотно,
как источник – прохладным и свежим,
Имя ее. Для миллиардов – одно.
Наркотическим бредом сквозит
в самых четких формулировках,
догорает письмом на костре,
возрождаясь из пепла. Веревкой
обвивает засохшее горло и душит,
если сказано лживо. Не будет острее
ножа: им надрезаны вены. Укушен
однажды, ты знаешь: отравлена кровь.
Против этой болезни бессилен
даже опытный врач. Ее вечное Имя
Любовь.
девочка, милая, всё в порядке…
[повторяю бездумно одни и те же слова]
на минуту глаза закрой:
невыносимо-летняя их синева
так безнадёжно больна
затяжными дождями…
думаешь, он исцелит тебя?
вряд ли…
знаешь ведь, мне не впервой
наблюдать.
лучше не обращай
внимания. с вами
всё будет по правилам:
тех, кто горло подставит,
не убивают…
только смертельно ранят,
целуют легонько
насквозь
в шею холодную тонкую…
что-то нежность во мне
повернулась тупыми углами,
и сердце
в лихорадочной пляске зашлось
а-ах, как чертовски сладко
предвидеть вас врозь…
как оправданья его просты:
нелюблюнелюблюнелюблю
температура души
становится ближе к нулю
абсолютному,
к чему вам строить мосты,
не пойму,
если отчетливо виден
лёд от тебя к нему…
не надо, глупая, не дыши
его сладким ртом:
передоза чревата bleeding
или попросту кровотечением,
ну а потом
реанимация-переливание
и принудительное лечение…
девочка, ты закрывай поскорее
больные свои глаза…
я чую: с севера веет
холодом… думаешь, стоит
обернуться назад?
вряд ли…
и снова настройка:
девочка, милая, всё в порядке…
очень хочется выиграть тебя в карты у главного шулера…
в цветные карты звёздного неба, старые, на сгибах истёртые.
внаглую блефовать, сигарету за сигаретой нервно выкуривать,
резать взглядами исподлобья воздух, такой тяжёлый и спёртый,
что мысль о вдохе не посещает пустую голову. выспренне
осуждать азартность днём и молча отсчитывать минуты до вечера.
и снова покер. и проигрыш. вот научусь душить эту искренность –
определенно смогу отыграться. жаль, на кон поставить мне нечего,
разве только себя…
…=спящая
пожалуйста, не пугай меня словами о том, какой ты неправильный,
какой ты сложный, недоказуемый, необъяснимый… одни отрицания.
я сама не уверена, что, свернув налево, не выйду направо… мы
с тобой как будто вневременные. или поздние, или слишком ранние;
умудрились войти в лабиринт и потеряться. наверное, так было надо.
теперь за каждым углом мерещится призрак заблудившегося тесея:
хоть бы не перепутать… бегу на твой голос, спотыкаюсь о нить ариадны
и падаю-падаю-падаю… боюсь, что мне всё это снится, и я взрослею –
ущипни меня за руку…
…=обиженная
кому-то из нас этим вечером будет плохо… даже не верится,
что такое бывает, портится настроение просто из-за отсутствия
знакомого голоса, звука шагов. осознать иронию этой потери сам
ни за что не сумеешь, пока не подскажут. в непроходимой тупости
равнодушия привыкаешь, что всё на блюдечке и само в руки спускается…
после бьёшься головой в стены, пинаешь двери босыми ногами – заперто.
пока не забыл, набираешь номер и после сигнала начинаешь каяться…
автоответчику пофиг. для него ты лишь нищий на электронной паперти,
где никто не подаст…
…=слушающая
мальчик-в-метро-напротив, закрой газетой кислые яблочные глаза
или смотри в потолок. от взглядов твоих ожоги четвертой степени.
от виска до виска контакты – намертво. знаешь, нарушить нельзя,
не разбив мне череп… а зачем тебе кукла с дефектом?.. трепетно
сплетаешь пальцы, выстукивая ритм на коленке острой, вельветовой.
уголками рта наводишь прицел над ключицей, стреляешь смайлом.
выхожу. забираю тебя иллюстрацией к третьему и четвертому трекам
старого диска, спиральной картинкой подземных трипов – это немало
для незнакомца…
…=энд
и то, что должно закончиться, будет дольше поцелуя последнего
дольше самого страшного сна и даже дольше минуты прощания…
то, что должно случиться, не сбудется. превращаюсь в подобие ведьмы и
нарекаю себя finita… ухожу со сцены… опусти за мной занавес
Ведет нас магия имен
От строчки – к строчке
Но кто-то говорит: "Прощай"
И ставит точку.
И снова станет третий день
в бумажном мире
Таким, как предыдущих два,
За ним четыре.
Время-утюг разгладит боль
Две, три недели?
Но почему они ушли?
Недоглядели…
Но почему они ушли?
Недолюбили
Но боже, где я раньше был?
Где все мы были?
И потому прошу вас я – во мраке ночи
Не ставьте точек!
До утра – лишь многоточья!
