В Иркутской области я жил,
Работая там лесоводом,
Где лап кедровых этажи
Бросали люди год за годом:
Как губят рыбу за икру,
Так рубят кедры из-за шишек…
И возражал я топору –
Мне прекословил зла излишек.
Один не воин и в лесу –
И оказался я в Усть-Куте.
Оттуда к девушке несу
Любовь духовную, по сути.
В вагоне на исходе дня
Тебя я встретил, жизнь родная,
И горько мне, что у меня
Судьба отдельная, иная.
Зачем я сильно так любил
Тебя лишь до потери речи?
Но знаю, был взаимно мил,
Судьбе же почему перечил?
Старайтесь сильно не любить
Так, до утраты силы воли,
Потом себя чтоб не корить,
Уверенность свою уволив.
Я так и не сказал тебе:
«Люблю Вас, Валя Иванова!»
Но ты была в моей судьбе,
И вспоминаю робко снова…
Как с Лены я на Ангару
Уехал, поменяв работу.
Не плачьте, Кедры, в том бору –
Иную я нашёл заботу.
Увлекся в городе борьбой,
По Братской ГЭС я бегал кроссы…
Почти не виделся с тобой –
Верх взяли спорт-амбиций боссы.
Не спорт же был тому виной,
Что ты во мне так обманулась,
И в семьдесят втором весной
Навек со мною разминулась.
Я счастье сам, как кедр срубил,
Судьбы не осознав намёка…
Подсел аккумулятор сил,
А ты по-прежнему далёко.
Не пожелаешь и врагу
Того, что с сердцем вдруг случилось:
Любить другую не могу,
Ах, если ты бы лишь приснилась…
Работая там лесоводом,
Где лап кедровых этажи
Бросали люди год за годом:
Как губят рыбу за икру,
Так рубят кедры из-за шишек…
И возражал я топору –
Мне прекословил зла излишек.
Один не воин и в лесу –
И оказался я в Усть-Куте.
Оттуда к девушке несу
Любовь духовную, по сути.
В вагоне на исходе дня
Тебя я встретил, жизнь родная,
И горько мне, что у меня
Судьба отдельная, иная.
Зачем я сильно так любил
Тебя лишь до потери речи?
Но знаю, был взаимно мил,
Судьбе же почему перечил?
Старайтесь сильно не любить
Так, до утраты силы воли,
Потом себя чтоб не корить,
Уверенность свою уволив.
Я так и не сказал тебе:
«Люблю Вас, Валя Иванова!»
Но ты была в моей судьбе,
И вспоминаю робко снова…
Как с Лены я на Ангару
Уехал, поменяв работу.
Не плачьте, Кедры, в том бору –
Иную я нашёл заботу.
Увлекся в городе борьбой,
По Братской ГЭС я бегал кроссы…
Почти не виделся с тобой –
Верх взяли спорт-амбиций боссы.
Не спорт же был тому виной,
Что ты во мне так обманулась,
И в семьдесят втором весной
Навек со мною разминулась.
Я счастье сам, как кедр срубил,
Судьбы не осознав намёка…
Подсел аккумулятор сил,
А ты по-прежнему далёко.
Не пожелаешь и врагу
Того, что с сердцем вдруг случилось:
Любить другую не могу,
Ах, если ты бы лишь приснилась…
Неопровержимый Николай Лаврентьев Тамбовский
